Всё о мореплаваниях Солнышкина - стр. 14
Васька шёл с направлением к доброму боцману Шахраю. Но ведь на флоте было два Шахрая! Младший был добряк и филон и не прочь дать храпака. Зато у старшего при виде лодыря и бездельника кулаки увеличивались по крайней мере в пять раз.
– Где боцман? – спросил Васька у вахтенного.
– А вон, – кивнул вахтенный.
Васька двинулся вдоль стенки, и тут его длинный нос столкнулся с крючковатым носом Шахрая-старшего.
– Ко мне? – спросил Шахрай.
– Не… не… – заикаясь, затряс головой Васька и стал пятиться.
– Стой! – крикнул Шахрай и бросился вдогонку. Ему позарез нужны были матросы.
Но Васька уже бежал по палубе к борту.
А на пароходе «Даёшь!» всё увеличивалась толпа, и судно медленно покачивалось. Там уже надеялись увидеть Ваську в робе, но вдруг раздался пронзительный крик, и растрёпанный Васька-бич выскочил на нос «Камбалы». За ним грохотал сапогами старый Шахрай.
– Не уйдёшь! – пропыхтел боцман и схватил Ваську за обезьяний галстук.
– Уйду! – отчаянно крикнул Васька и, выдернув голову из галстука, прыгнул за борт. – Лучше гибель, чем Шахрай!
Боцман схватил его за туфлю, но Васька заорал и сиганул вниз, в мазутную воду, на которой качались отражения облаков.
– Утонул! Убился! – заволновались кругом. – Васька убился!
– Не, не утоп! – с досадой сказал Шахрай и запустил Ваське вдогонку туфлю, которая осталась у него в руках.
Все перегнулись через борт и смотрели в глубину. Скоро там появилось белое пятно, и через минуту вынырнул Васька. На голове у него, как берет, лежала медуза, а изо рта торчал пучок морской травы.
– Пф, пыф, – плевался Васька, – пф, помогите! Стёпа, друг, помоги!
– А ты вот так, вот так, – показывал рыжий Степан своему товарищу и размахивал в воздухе руками.
Но это Ваське не помогло. Он не умел плавать.
И вдруг над толпой что-то со свистом пронеслось. Это Солнышкин схватил ящик и швырнул вниз. Васька ухватился за него. И тут рыжий артельщик заорал:
– Оставь! Оставь, говорю! Ящик два с полтиной стоит!
– Не бойся, уплачу, – с достоинством сказал Солнышкин.
И все повернулись к нему, а Васька добрался на ящике до берега, вскарабкался на причал и скрылся в дырке забора.
Неожиданные перемены
– Солнышкин! Явился? Великолепно! – сказал капитан Моряков и похлопал его по плечу. – Герой, настоящий матрос!
Все заговорили:
– Молодец!
Тут капитан сердито нахмурил брови и повернулся к артельщику, у которого кривые ноги сразу сделались колесом.
– А ваше поведение, ваше поведение мы ещё разберём. Не помочь утопающему, позор! – И хотя сам он презирал Ваську, но выполнение морских законов считал святым долгом.
– Явился, – злобно прошипел Стёпка Солнышкину и стал расталкивать толпу.
– Ну что ж, Солнышкин, сейчас мы тебя к кому-нибудь определим, – сказал Моряков.
– Ко мне! – звонко предложил маленький, с острым носиком радист Перчиков. – Конечно ко мне!
Он вообще отличался гостеприимством, а новый матрос сразу же пришёлся ему по душе.
Солнышкин пошёл за Перчиковым в каюту.
Каюта была чудесная: слева стояла двухэтажная койка, перед столом, вделанный в палубу, вращался великолепный стул, а за иллюминатором слышался плеск волн. Солнышкин был готов обнять Перчикова, но тот стеснялся подобных вещей. Он заторопился:
– Ну, теперь за работу! Грузить продукты.
И они вышли из каюты. Навстречу им уже мчались Петькин и Федькин с ящиками на плечах. А с палубы доносились крики артельщика. Он бегал и суетился.