Все люди смертны - стр. 4
– Какой странный мужчина! – заметила Анни. – Он даже не пошел завтракать.
– Да, странный, – откликнулась Регина.
Она протянула Санье чашку кофе. Сквозь стекла веранды был виден сад – хмурое небо, мужчина с темными волосами, в белой рубашке и фланелевых брюках в шезлонге. Он все так же глядел невидящим взором на квадрат неба. У Регины из головы не шел этот взгляд; хотелось бы знать, как выглядит мир, когда на него смотрят такими глазами.
– Просто неврастеник, – заявил Роже.
– Это ничего не объясняет, – возразила Регина.
– По-моему, он страдает от несчастной любви, – вмешалась Анни. – Что скажете, моя королева?
– Возможно.
Может, его глаза сковало неким видением, затянувшим их, как бельмо. Но что это за видение? И почему оно возымело над ним такую власть? Регина провела рукой по лбу. Тяжело. Она почувствовала, как сдавило виски.
– Еще кофе?
– Нет, – ответил Санье. – Я пообещал Флоранс, что зайду за ней в три.
Он поднялся, и Регина подумала: теперь или никогда!
– Попытайтесь убедить Флоранс, что эта роль не для нее, – сказала Регина. – Она совершит ошибку, причем без толку.
– Попытаюсь, но она упрямая.
Регина откашлялась. В горле стоял ком. Теперь или никогда. Не стоит смотреть на Роже, не стоит думать о будущем, и вообще ни о чем, надо прыгнуть.
– Необходимо изолировать ее от влияния Маско. Он дает ей скверные советы. Если она и дальше будет с ним, то загубит свою карьеру.
– Маско? – переспросил Санье.
Его верхняя губа вздернулась, приоткрыв зубы, – это была его манера улыбаться; однако сам он покраснел и на лбу обозначились вены.
– Как, вы не знаете?
– Нет, – сказал Санье.
– Это ни для кого не секрет, они уже два года вместе. Он был весьма полезен Флоранс, – добавила она.
Санье одернул пиджак.
– Я не знал, – с отсутствующим видом произнес он и протянул руку Регине. – До скорого.
Рука была теплая. Он направился к двери спокойным размеренным шагом; казалось, ему удалось справиться с гневом. Воцарилось молчание. Дело сделано; ничего уже не поправить. Регина понимала, что никогда не забудет звяканья чашки о блюдце, кружок черного кофе в желтом фарфоре.
– Регина, как ты могла?! – спросил Роже.
Голос его дрожал; нежность, веселые искорки в его глазах погасли; это был чужак, судья, Регина осталась одна на всем свете. Она покраснела и возненавидела себя за это.
– Ты ведь знаешь, что я не страдаю излишним благодушием, – медленно выговорила она.
– Но это низкий поступок.
– Согласна.
– Что ты имеешь против Флоранс? Что между вами произошло?
– Да ничего.
Роже смотрел на нее со страдальческим видом.
– Не понимаю, – сказал он.
– А что тут понимать?
– Все же попытайся объяснить мне, – сказал он. – Иначе я буду думать, что ты действовала просто так, по злобе.
– Думай что хочешь! – отрезала она.
Она схватила за руки Анни, которая в полной растерянности смотрела на нее:
– А тебе я запрещаю осуждать меня.
Регина вышла. Снаружи плотное небо давило на город, воздух был недвижен. У Регины хлынули слезы. Будто злоба вообще бывает беспричинной! Будто люди злятся ради собственного удовольствия. Им ни за что не понять, даже Роже не в состоянии понять это! Им все равно, они легковесны, у них нет этой жгучей раны в груди. Я другой породы. Она ускорила шаг; она шла по той узкой улочке, где протекал ручеек. Мальчишки с хохотом гонялись друг за другом вокруг писсуара; кудрявая девочка играла в мяч у стенки. Никому не было до нее дела: просто прохожая. «Как они могут смириться? – думала она. – Я не смирюсь». Кровь бросилась ей в лицо. Теперь Флоранс уже все известно, а вечером это разойдется по театру. В глубине их глаз она увидит собственное отражение: завистливая, злая, вероломная. Я окажусь в их власти, и они будут рады возненавидеть меня. Роже, даже он, и пальцем не пошевелит. Он смотрел на нее с разочарованием: вероломная, завистливая, злая.