Все люди смертны - стр. 6

– Кто там?

– Это горничная пришла забрать поднос, – сказала Анни.

Горничная вошла и взяла со столика поднос.

– Погода нынче славная, – скрипучим голосом произнесла она.

– Похоже на то, – откликнулся Роже.

– Знаете, тот псих из пятьдесят второго номера торчал в саду до самой ночи, – продолжила горничная. – А утром появился снова в насквозь промокшей одежде, он даже не переоделся.

Подойдя к окну, Анни выглянула наружу:

– А давно он поселился здесь?

– Около месяца. Едва взойдет солнце, он спускается в сад и сидит до самой ночи. Он даже не расстилает постель, перед тем как лечь.

– Где же он ест? Может, ему приносят еду в номер? – спросила Анни.

– Ни разу, – ответила горничная. – За весь месяц он ни шагу не ступил за порог гостиницы, и никто его не навещал. Можно подумать, что он вообще ничего не ест.

– Может, он йог? – предположила Анни.

– Тогда, возможно, у него в номере есть запас продуктов, – предположила Регина.

– Ничего такого я не видала, – заметила горничная.

– Он их прячет…

– Наверное.

Горничная с улыбкой удалилась. Анни выглянула в окно, потом, обернувшись, сказала:

– Хотелось бы мне знать, есть ли у него еда в номере.

– Вполне возможно.

– Мне хочется проверить, – сказала Анни.

Она внезапно вышла из комнаты, Регина, зевнув, потянулась, потом с отвращением оглядела меблировку в сельском стиле, стены, затянутые светлым кретоном. Она ненавидела эти безликие гостиничные номера, где побывало столько людей, не оставивших после себя никаких следов, и где не останется и следа от нее. «Все будет выглядеть точно так же, а меня здесь не будет. Это и есть смерть», – подумала она. Если бы хотя бы в воздухе оставался отпечаток и порыв ветра наталкивался бы на него, но нет – ни складок, ни отметин. На этой кровати будет лежать другая женщина… Регина отбросила одеяло. Дни ее скрупулезно отмерены, нельзя терять ни минуты, а она застряла в этой убогой провинции, где остается лишь убивать время – время, что умирает так быстро. «Эти дни не в счет, – подумала она. – Они вроде бы мною и не прожиты. Двадцать четыре умножить на восемь – это будет запас в сто девяносто два часа, который следует добавить к той поре, когда времени ни на что не хватает…»

– Регина, – позвала Анни, появившись на пороге номера с таинственным видом.

– Что такое?

– Я сказала им, что забыла ключ в номере, и попросила у портье специальную отмычку, – сообщила Анни. – Пойдемте со мной к йогу. Посмотрим, есть ли там продукты.

– До чего же ты любопытна! – сказала Регина.

– А вы что, уже нет? – парировала Анни.

Подойдя к окну, Регина выглянула наружу, разглядывая неподвижно лежащего человека. Ее вовсе не интересовало, ест он или нет. Тайна его взгляда – вот что ей хотелось разгадать.

– Пойдем, – настаивала Анни. – Разве вы не помните, как было забавно, когда мы обшаривали домишко в Розэ?

– Сейчас иду, – сказала Регина.

– Это номер пятьдесят два.

Регина последовала за Анни по длинному пустынному коридору.

Анни вставила ключ в замок, и дверь отворилась. Они вошли в номер: мебель в сельском стиле, стены затянуты светлым кретоном. Ставни затворены, шторы задвинуты.

– Ты уверена, что это его комната? – спросила Регина. – Непохоже, чтобы здесь кто-то жил.

– Номер пятьдесят два, точно, – заверила Анни.

Регина медленно повернулась, оглядывая комнату. Не было видно никаких следов человеческого присутствия: ни книги, ни листка бумаги, ни окурка. Анни раскрыла нормандский шкаф: там было пусто.