Всадник в ночи. Игра в покер - стр. 6
Когда Зохраб подъехал к большому складу на пригородной дороге, оставалась еще минута до встречи. Он выключил мотор, резво выскочил из машины, запирать не стал – все тут свои, тем более, что сторож уже трусил торопливой, угодливой рысцой навстречу.
– Здравствуйте, рад вас видеть, добро пожаловать, – запыхавшийся старик будто старался успеть сказать побольше любезностей, пока его не перебили.
– Присмотри за машиной. Не запер, – бросил ему Зохраб вместо приветствия и прошел в ворота.
Все были уже в сборе. Он окинул собравшихся озабоченным, почти недружелюбным взглядом – от одного их вида ему становилось неспокойно, но тут же спохватился, и, словно стараясь загладить свою оплошность, вытащил початую пачку и стал всех угощать дорогими сигаретами. Брали неохотно, у всех свои, не хуже. Внешность у собравшихся в полутемном, пропахшем мертвенным запахом нафталина и штукатурки помещения была более чем респектабельной, и это производило странное впечатление среди обшарпанных стен и вони, словно происходит все не наяву, в бреду, принимающем чудовищные в своей реальности формы видения. Пятеро мужчин были в возрасте от сорока до пятидесяти пяти лет, все толстые, тщательно побритые, ухоженные, душистые и мягкие. Запах их одеколонов несколько приглушал более сильный запах мануфактуры, который казалось въелся в их плоть на всю оставшуюся жизнь.
– Я пригласил вас, – неторопливо начал Зохраб, оглядев всех пятерых, выдержал продуманную паузу, призывающую слушателей еще более заострить внимание, эффектно щелкнув своей знаменитой золотой зажигалкой, с вкрапленными по краям двумя бриллиантами по 0,3 карата (красиво и строго без всякой безвкусицы, которую он терпеть не мог, не то, что рубины на золоте – желтое с красным, фу, пошлятина, такое впору задубевшим деревенщинам, ну например, этому толстопузому Ага Неймату, у которого на пальце сверкает такой перстень – массивный с бриллиантами по краям и большим рубином в середине. Ох уж эти старобекские замашки, заведут они этих болванов в укромный, сырой уголок… за решеткой, в темнице сырой… орел молодой… орлы немолодые… сколько раз просил их быть поскромнее, ну хотя бы казаться поскромнее, не носить дорогие перстни, не менять ежемесячно «сейки», не душить своих жен двадцатирядным жемчугом и ослепительными колье, – так нет, аппетит у них разыгрался, у этих бездарей, надо этим балбесам все напоказ, все на виду, ну, черт с ними! У него вот эта зажигалка и все, и плевать на остальное, но зажигалки его слабость, этот золотой «ронсон» и хорошие сигареты, вот, пожалуй, и вся необходимая роскошь), выпустил струю ароматного дыма и продолжил после затянувшейся паузы.
– Я пригласил вас, товарищи, – он заметил, как они переглянулись, улыбнувшись одними глазами – «будто с трибуны выступает», конечно, они не привыкли к таким словам, подумал он, чертовы жулики. – Пригласил, чтобы сообщить о состоянии дел за последние две недели, и послушать ваши новости. Мои новости малоутешительны. За последние полмесяца товара получил всего сорок штук. Говорят, в городе нет больше. Пока. Но боюсь, это пока затянется надолго. Что и говорить – такое количество – смехотворно мало, и в последующие полтора месяца ничего не ожидается.
Кто-то кашлянул, горестно вздохнул. Все слушали стоя, стульев тут не было, стояли, переминаясь с ноги на ногу.