Время Энджи - стр. 19
– Вообще, Ник, идея твоя, конечно, отстой, – пробурчал Эгер, спускаясь по лестнице.
Никита не ответил.
– Да еще и обещание нарушим, – продолжил друг.
– Тихо.
Остановились, прислушались. Поводили фонариками, как тараканы усами, и двинулись дальше.
– Ник, а если он прочухает? – не унимался Эгер.
– Нет там никакого заряда, – прошептал Никита, – а если и был, то уже разложился.
– Так нет, или разложился? – съехидничал Эгер.
– Нет, – твёрдо ответил Никита.
– Откуда ты знаешь?
– Просто.
– Чувствуешь? – Эгер остановился, направляя фонарик в грудь Никите.
– Да.
– Понятно, – вздохнул Эгер.
У башни сделали привал, достали бутерброды, хотя есть не очень хотелось. Пожевали лениво. Никита погрузился в рюкзак с надеждой, что у него найдётся что-нибудь вкусное, или сладкое. Ему почему-то вспомнилась конфетка культуриста, причем так явственно, что даже послышался её запах – яркий, свежий, кисленький, прям слюнки потекли. А в рюкзаке ничего не нащупывалось: коробка с мелочевкой из отсека мертвеца. Шар, холодный, как смерть. И липкий на ощупь визор, который неожиданно подмигнул фиолетовой искоркой.
– Ай, – тихо вскрикнул Никита.
Вытащив визор, он замер, глядя как в том пульсирует загадочный фиолетовый пульс.
– Чего это? – оживился Эгер.
– Не знаю, только заметил.
Неожиданная догадка осенила Никиту, он встал и подошел ближе к башне. Индикатор замигал чаще.
– Да ладно… – протянул Эгер, догадываясь следом.
– Зарядник, – задыхаясь от волнения, произнёс Никита, и восторженно посмотрел на башню.
Эгер замер на секунду, а затем стал ходить с фонариком вокруг башни. Здесь оказалось чуть свободней, чем в коридоре, но всё равно слишком тесно, чтобы назвать это место парком.
– Это типа такое общественное пространство, что ли? – ухмыльнулся Эгер. – Как-то вот прям совсем не похоже. Ник, ты вот как думаешь, что здесь было?
Никита как загипнотизированный смотрел на мерцающий фиолетовый огонёк.
– Странное место, вообще-то, кругом столько дверей, – густым шепотом продолжил Эгер, – и все заварены. Причем хорошо так заварены… конкретно… и очень давно. – Он подошел к одному из полотен и провёл перчаткой по пыли. – Псевды так аккуратно не варят. Вот бы узнать, что здесь было! А?
– Как думаешь, сколько ему надо заряжаться? – спросил Никита.
– Долго, – объявил друг, – сто лет.
– Сто? Почему?
– Ну, он же триста лет разряжался, заряжается обычно быстрее.
Вздохнув, Никита поднёс загогулину еще ближе к башне. Над ними что-то хрустнуло.
– Ты же не собираешься здесь торчать пока она не зарядится, – спросил Эгер.
Никита не ответил.
– Ник, серьёзно, – но друг снова не ответил. – Блин, ну давай ты эту хрень тут оставишь, а на обратном пути заберем.
– Да?
– Конечно, кто её тут возьмёт?
Никита засопел и, видимо, нахмурился, но в темноте было не видно.
– Ну хорошо, ты вот заряжаешь эту фигулину, а мне что делать? Одному тащиться к мертвецу? Или домой? Ник!
Никита засопел сильнее, и как будто свирепее, но через секунду затих и стал пристраивать визор на полу под башней.
– Вот, – удовлетворённо произнёс Эгер, – правильно, и накроем чем-нибудь
Так и поступили. Пошли дальше, и пока не зашли за поворот, Никита оглядывался, не мерцает ли за спиной фиолетовый огонёк. Огонёк не мерцал, накрытый старой шапкой, но сердце мальчика продолжало так отчаянно колотиться, будто он рисковал потерять не просто вещь, хоть и бесконечно ценную, а вообще всё.