Время Энджи - стр. 16

Никита выудил блокнот и показал Тритону свой рисунок.

– Знаю, – коротко ответил Тритон.

– И что это?

По какой-то причине этого ответа пришлось ждать немного дольше.

– Создатели новой Вселенной, – медленно проскрипел Тритон, и снова затих.

Мальчишки переглянулись, ничего похожего со старым роботом раньше не случалось.

– Иероглиф. Эмблема космических сил Энджи. Никита, ты очень хорошо срисовал его. Очень похоже. Где вы его видели?

– На мертвеце, – ответил Эгер, мысленно удивляясь тому, что Тритон его переспрашивает, хотя они ему только что сказали, где видели эту закорючку. – Ник разглядел на нем какой-то пояс, и ленты по всему телу…

– Думаю, вам не стоит приближаться к мертвецу. Это опасно.

– Опасно? – удивился Никита. – Почему?

– У вещей с таким иероглифом обычно предусматривалась возможность самоликвидации. Пояс принадлежит этому человеку и может навредить вам если вы его снимете.

– Но он же мёртвый, – возмутился Эгер.

– Это не важно. Даже мёртвый человек – это человек. Не трогайте его.

– Блин, – с досадой произнёс Никита. – Тритон, откуда ты столько знаешь о жизни людей? Ты же машина.

– Да, я машина, – сказал Тритон. – Но так было не всегда. Обещайте мне его не трогать.

«Денис никогда не сидел без дела. Его нельзя было застать за пустым созерцанием костра или далёких белых снежников. Наш суровый гид всегда был чем-то занят: рубил ветки, упаковывал или распаковывал рюкзак, сушил спальники, собирал грибы или расчищал места для палаток, размахивая длинным тяжелым топором, который мы в шутку называли «мачете». Здесь, на Камчатке, заросли не лучше амазонских джунглей. Меня бросало в дрожь от одной только мысли, что нам придётся где-то снова продираться через кедрач. Подъёмы, броды, ледяные ручьи по пояс и даже мошка – всё это меркло по сравнению с колючим и запутанным кедровым стлаником.

На стоянке у вулкана Ходутка, где мы разбили палатки на берегу небольшого горячего озерца, Денис сразу же погрузился в заботы – начал править старый деревянный стол, стоявший недалеко от кострища. Нам заняться было нечем, и мы отдыхали, расположившись рядом с ним, и приставая к нему с наивными городскими вопросами. Сколько медведей он видел? Какой вулкан самый красивый? Бывал ли он на извержении?.. Денис отвечал коротко и просто, как будто слова у него были на перечет и расставаться с ними ему не хотелось. «Много». «Другой». «Был». Ни дать ни взять – спартанский Леонид.

– Денис, а медведь сколько весит?

– Килограмм двести…

– Чего-то мало…

– Ну, триста.

И не поспоришь, медведи встречались разные.

– Денис, а эти ягоды съедобные? – спросили мы однажды, когда выбрались на небольшую поляну с аппетитными красными ягодками.

– Медведи едят, – ответил Денис.

И всё. И ответив, он пошел вперёд, размахивая своим огромным топором, а мы остались смотреть на эти ягоды. Ну, медведи много чего едят – гнилую рыбу, например, желуди, падаль. В общем, отведать ягодки мы так и не решились.

Но особенным жанром были его короткие вечерние истории, лаконичные до лёгкого абсурда. Сидим мы как-то на привале.

– Не отходи далеко, – говорит Денис Маше, – была тут история.

Замираем в предвкушении. Темно, мы расселись у костра, в руках дымящиеся кружки с чаем, ногам сухо и тепло, пальчики греются и отдыхают от ботинок. Что еще нужно походнику после двадцати километров? Интересный рассказ о захватывающих приключениях.