Возвышение Московского княжества. Русь в XIII– XV веках - стр. 3

Вряд ли нужно особо доказывать, что монгольское завоевание и правление Золотой Орды, особенно в первое столетие их существования, нанесли России серьезный экономический ущерб. Он был самым большим и устойчивым на северо-востоке и наименее заметным на северо-западе. Политический распад старой Киевской Руси сопровождался экономическим упадком и в целом раздвоением экономических интересов отдельных частей страны. Господство татар значительно усилило и то, и другое. В то время как Юго-Запад в той мере, в какой он политически ориентировался на Запад, экономически также двигался в этом направлении, и его социальная структура, следуя своим старым традициям, все больше и больше приближалась к примеру польского соседа, и в то время как Северо-Запад развивал общее наследие и местные особенности в свои новые формы, Северо-Запад сильнее всего был подвержен влиянию чужеземцев. В самой бедной по своей природе части страны постоянное кровопускание, вызванное татарскими набегами и татарской данью, очень медленно способствовало восстановлению экономики. Дань, выплачиваемая серебром, регулярно выводила наличные деньги из страны и возвращала российскую экономику к естественно-экономическому состоянию. Что касается чеканки монет русскими князьями, то это делалось в первую очередь с целью уплаты дани – поэтому на монетах также был татарский государственный знак тамга. «Использование тамги было исконно монгольской традицией. Еще до Чингисхана ею клеймили скот и прочее имущество кочевников»4.

Внешняя и междугородняя торговля никогда полностью не прекращалась – включение монголов в Азиатскую империю могло даже открыть здесь новые возможности, – но в меньшей степени она находилась в руках общерусских купцов: на северо-западе новгородские купцы и другие приграничные города не позволяли себе пользоваться своим преимущественным положением, а на юге – монгольские купцы. а на юго-востоке развитие русской внешней торговли всецело зависело от склонности татарских владык. Период, когда в Крыму столкнулись торговые интересы русских и генуэзских городов; правда, со временем развился оживленный торговый оборот, и московские великие князья нередко пользовались имеющимися здесь связями с Западом, но риск всегда был велик из-за непредсказуемости татар. Тем более что в первое время было гораздо меньше возможностей помочь серьезно пострадавшей национальной экономике за счет интенсификации внешней торговли.

Таким образом, хозяйственная деятельность должна была обратиться к единственному оставшемуся богатству – земле, чтобы использовать ее для ведения хозяйства, чего требовали татарские сборщики налогов или арендаторы (баскаки) на основании всеобщих переписей (1257, 1278 гг.). Этот путь сельскохозяйственной самодостаточности, навязанный необходимостью, был трудным из-за более низкого плодородия земель в лесной зоне; он был облегчен только тем, что большое количество беженцев не вызывало пока недостатка в рабочей силе. Земельная власть князя и бояр, епископа и монастыря давала направление и меру всему политическому, экономическому и социальному развитию. Это тем более, что политическая раздробленность, вызванная продолжающимся разделом княжеств по наследству, способствовала экономической самодостаточности в очень ограниченном пространстве и в самых узких рамках. Княжество, которое, помимо «княжеской» резиденции, включало еще только одно село, уже ничем не отличалось от вотчины боярина. Великим князьям и княжнам нечем было платить за услуги и оказывать милость, кроме земли, и она имела ценность только тогда, когда обрабатывалась и эксплуатировалась руками человека – наряду с земледелием наибольшую роль играло использование водоемов для ловли рыбы. По сравнению с киевским временем русское общество Северо-Восточной области стало менее оседлым во всех своих слоях: князь, лишенный возможности в одиночку или в союзе с другими добывать богатство смелыми военными походами или щедрой междугородной торговлей, был вынужден обратиться к сельскохозяйственному освоению собственной территории, в которой он, соответственно, затем жил. даже больше, чем до сих пор видел его частную, находящуюся в свободном доступе собственность. Бояре, которым княжеская служба не приносила ничего, кроме земли, оказались в таком же положении; и церковь – митрополит, епископы и, прежде всего, все более многочисленные монастыри – не имели другого способа обеспечить свое существование, кроме как использовать постоянно увеличивающееся за счет пожертвований землевладение, которое в конце XV века оценивалось в треть от общей площади пахотных земель.