Возвращение - стр. 13

И вот однажды ночью в дверь постучали. Они зажгли лампу и на мгновение замерли. Стук повторился. С каждым разом он становился всё громче и нетерпеливее. В голове Танзили вспыхнула радостная мысль: "Папа вернулся!" Эту надежду подкрепляли мужские голоса, доносившиеся с улицы. Разобрать слов было нельзя, но то, что это мужские голоса, было ясно. Танзиля вскочила и бросилась к двери. Дрожащими руками откинула засов. Она была готова броситься в объятия к мужчине, стоявшему на пороге. Папа!..

Но вошедший мужчина бесцеремонно оттолкнул её в сторону и вошёл в дом. За ним последовали ещё двое. Они тоже не обратили на девочку никакого внимания.

– Почему не открываете? – услышала она голос из глубины комнаты. – Чем занимаетесь?

– Спали мы, – ответила мать.

– Собирайтесь! – приказал вошедший мужчина. – Время пришло.

От этих слов мать немного растерялась. Она металась взглядом, не зная, за что хвататься. Немного помедлив, она стала торопливо одеваться.

– Постойте, ведь всё было готово… Где же мой узелок… – прошептала она.

– Ребёнка тоже соберите! – приказал мужчина.

Несмотря на свою хрупкость, Танзиля уже не была ребёнком. Она многое понимала и знала. Поэтому, не дожидаясь матери, начала одеваться сама.

– Одевайтесь теплее, – сказал один из вошедших. – И сменную одежду возьмите.

– У меня всё готово… – голос матери звучал оправдывающе. – Вот немного хлеба осталось, можно я его тоже возьму?

Один из вошедших кивнул.

– Ладно, берите. Можете сейчас покормить ребёнка.

Словно что-то вспомнив, мать протянула хлеб Танзиле:

– А… да, точно…

Девочка не была сыта. В последнее время с едой стало хуже. С тех пор, как забрали отца, она ни разу не ела досыта. Но сейчас кусок не лез ей в горло. Мысли о том, что эти люди посреди ночи пришли, чтобы увезти её куда-то, вытеснили всё остальное.

– Мама, куда мы едем?

Мать похлопала её по спине:

– Не знаю ещё, дочка… Ты ешь, ешь…

Танзиля отломила половину хлеба и отдала матери.

– Ты тоже. Давай вместе будем есть.

Мать с восхищением посмотрела на неё и начала есть хлеб.

– Быстрее! – поторопил их главный. – Вы что, до утра собрались есть?

У ворот стояли две машины. Мать направилась к задней "эмке". Едва она потянулась к дверной ручке, как раздался суровый голос:

– Ребёнка оставьте! Куда это вы собрались?

Услышав это, Танзиля крепче прижалась к матери. Мать тоже крепко обняла её.

– Не разлучайте нас! Она ещё маленькая! – голос матери был слабым, словно смоченный слезами. – Доченька!

– Мама! Не трогайте мою маму!

Мать судорожно начала целовать её в лицо, повторяя без остановки:

– Доченька, кровиночка моя… Единственная моя…

Внезапно сильные руки вырвали Танзилю из объятий матери и куда-то понесли. Девочка сопротивлялась, кричала, пыталась укусить вцепившиеся в неё руки. Но ничего не менялось. Лишь душераздирающий голос матери продолжал разрывать тишину:

– Доченька! Кровиночка моя!

– Мама! Мамочка! – надрывалась и Танзиля. – Папа, вернись! Спаси нас!

– Доченька…

Добравшись до районного центра, машина остановилась у длинного одноэтажного деревянного дома. Он был обнесен дощатым забором, а во дворе виднелись скамейки и качели. Однако любоваться окрестностями Танзиле не дали: сидевший рядом мужчина в кожаной куртке грубо выдернул её из машины и, подхватив под руку, втолкнул внутрь.