Война моторов. Крылья советов - стр. 80

) в первые дни войны, но тогда это не вызвало особого удивления, поскольку мы приняли их за своих. Разумеется, реакция на их появление была ошеломляющей, но только потому, что плохо сработала наша разведка» (там же). А вот что он пишет в отношении результатов германских сравнительных испытаний, проведённых, по словам А. Медведя и Д. Хазанова, в феврале 1942 года: «При сравнении (прим. автора: лётных характеристик Bf-109F-3/4 и МиГ-3) особенно важно отметить дальность действия МиГ-3. Несмотря на более высокую скорость, МиГ-3 мог пролететь на 110 км больше, чем наш высокочтимый (“worthy”) Bf-109F-4. Во многих случаях малая дальность действия заставляла немецких пилотов возвращаться на базы. Преследовавший противника германский лётчик был вынужден преждевременно выходить из боя… Поразительно и то, что МиГ-3 обладал и более высокой, чем у Bf-109F-3, максимальной скоростью. Поскольку МиГ-3 был вдобавок и более манёвренным, чем Bf-109, сегодня нельзя не удивляться успехам, достигнутым германскими пилотами-истребителями в России» («Horrido!», с. 236).

Заметим, что указанное свидетельство доктора Штайнике несколько противоречит фрагменту из отчёта о февральских 1942 года сравнительных испытаниях, который приводят А. Медведь и Д. Хазанов: «Хотя “мессершмитт” ещё раз продемонстрировал своё преимущество в лётных данных, – говорилось в отчёте, – высотные характеристики МиГа заслуживают уважения» («МиГ-3. Первый фронтовой высотный истребитель», с. 92). Максимальная «паспортная» скорость Bf-109F-3/4 у земли составляла 535 км/ч – то есть значительно больше, чем 495–505 км/ч у МиГ-3 производства первой половины 1941 года. Процентов на двадцать была выше и скороподъёмность новейшего «фридриха» образца 1942 года. Удивляться этому трудно, так как «мессершмитты» Bf-109F-3/4 оснащались самой форсированной модификацией 601-го движка «Даймлер-Бенц» – 1350-сильным DB 601E (1200 л. с. на высоте 4900 м). Советский мотор АМ-35А, установленный на МиГ-3, имел точно такие же показатели взлётной и номинальной высотной мощности, но весил при этом на 170 кг больше. Если верить графику скоростных испытаний трофейного Bf-109F-4, проведённых в НИИ ВВС летом 1943 года (см. М. Никольский, «Як-истребитель», «Авиация и космонавтика», № 5–6, 1999, с. 33), максимальная скорость Bf-109F-3/4 при работе движка в боевом (примерно соответствовавшем советскому номинальному) режиме составляла 670 км/ч на высоте 7900 м – то есть была на 30 км/ч больше, чем у МиГ-3 образца первой половины 1941 года (640 км/ч на высоте в 7800 метров). Интересно, что А. Медведь и Д. Хазанов не приводят никаких комментариев немцев, связанных с отказами, авариями и прочими «страшилками», о которых некоторые современные российские историки старательно напоминают всякий раз, когда заходит разговор о МиГ-3. Таким образом, трофейный МиГ-3 в германском Рехлине ломался не так уж часто и не слишком сильно. Философскому отношению немцев к поломкам МиГ-3 (которые, разумеется, были неизбежны) есть своё объяснение. Так, современные немецкие авторы Вилли Радингер и Вольфганг Отто (Willy Radinger and Wolfgang Otto), написавшие серию книг о «мессере», подсказывают, что в 1941 году взлётная мощность движка DB 601Е, который устанавливался на Bf-109F-3/4, первоначально составляла не 1350 л. с., а ограничивалась 1200 «лошадьми» при 2500 оборотах в минуту. Бóльшую мощность не позволял развить пока ещё «сырой» статус максимально форсированного движка («Messerschmitt Bf-109F-K», с. 19). Иными словами, какие бы проблемы АМ-35А немецкие специалисты ни обнаружили при эксплуатации советского истребителя, они вряд ли поразили их в сравнении с только что устранёнными дефектами германского двигателя (не говоря уже о по-прежнему «полуэкспериментальном» статусе вроде бы серийного BMW 801C/ D). Подчеркну также, что нигде в приведённых выше пассажах нет ни малейших упоминаний ни о «сложности управления» МиГ-3 (хотя речь, по словам А. Медведя и Д. Хазанова, идёт о МиГ-3 «одной из первых серий» – то есть без предкрылков), ни о «недостаточной» манёвренности советского истребителя, ни о «ненадёжности» двигателя, ни о «слабости» вооружения. Наоборот, Штайнике пишет о том, что