Война моторов. Крылья советов - стр. 118

(Malke) после войны вспоминал: «Нужно признать, что, используя импровизированные средства (прим. автора: то есть самолёты У-2), русские создали прекрасную систему снабжения партизан, которую по её простоте можно считать почти гениальной» («Сталинские соколы», с. 123). В роли ночных бомбардировщиков «швейные машинки» довольно активно и с большим успехом применялись даже во время Корейской войны, где заработали у американцев прозвище «Bedcheck Charly» (приблизительный перевод: «будильник»).

Вдохновлённые примером «руссиш фанер», весной 1943 года немцы попробовали дать «симметричный ответ». Это стало единственным известным автору примером, когда Люфтваффе попытались скопировать тактику «большевистов». Из лётных школ собрали старые бипланы-пикировщики Не-50 и ещё более устаревшие разведчики Не-46, сформировали из них несколько эскадрилий для осуществления ночных рейдов и отправили на Восточный фронт («Боевые самолёты Люфтваффе», с. 95 и 97). Туда же потом зачислили пикировщики Ju-87 и прочий летающий хлам. Правда, конкретных данных о результатах боевого применения «ночных беспокоящих бомбардировщиков» Люфтваффе вашему покорному слуге найти не удалось. Хвалят их исключительно сами немцы: в воспоминаниях советских, американских и британских ветеранов жалобы на германские «будильники» отсутствуют. По-видимому, успехи были не очень выдающимися в первую очередь из-за недостаточно большого масштаба боевого применения. На огромном по протяжённости фронте противостояния даже весьма активное использование нескольких десятков лёгких машин не могло сыграть сколь-нибудь заметной роли.

В то же время СССР являлся далеко не единственной воюющей страной, в которой умели правильно использовать устаревшие бипланы. В начале Второй Мировой основным авианосным торпедоносцем Королевского флота Великобритании являлся биплан «Фэйри-Суордфиш» («рыба-меч»). Правда, английские пилоты называли свои самолёты «авоськами» («Stringbags»). Это прозвище торпедоносцы заработали не из-за архаичной конструкции (каркас из труб, обтянутый тканью), а благодаря способности утащить на себе всё, что в них засунут (или скорее, подвесят). Всего за годы войны были собраны около 2400 самолётов этого типа. Трудно сказать, сколько из них погибли в бою, но боюсь, что немало. Максимальная скорость «авоськи» на высоте 1500 метров составляла 221 км/ч, у поверхности моря – наверняка ещё меньше. Оборонительное вооружение состояло из одного пулемёта «Льюис». Шансов уцелеть при встрече с «мессершмиттами» или «макки» во время полёта над морем – почти никаких. Правда, ничтожная скорость «Фэйри», как и в случае с У-2, имела свои преимущества: поначалу немецкие и итальянские зенитчики не могли в них попасть, так как имевшиеся таблицы упреждения не были рассчитаны на столь тихоходные самолёты. К тому же «авоськи» могли лететь на высоте 5,5 м над уровнем моря (высота сброса торпеды), а зенитные автоматы крупных боевых кораблей стран «оси» зачастую просто не могли вести огонь под такими углами. Впрочем, указанные «преимущества» могли сработать лишь несколько раз – пока немцы и итальянцы не получили первый опыт общения с «рыбой-меч». На более поздних этапах войны в ходе одной атаки «авоськи» порой сбивали десятками. Остаётся лишь поражаться мужеству их экипажей, хладнокровно летевших навстречу хорошо видимой завесе огня, создаваемой дюжинами зенитных автоматов, которыми были в обилии оснащены корабли противника. Лётчики сбитых «фэйри» почти не имели шансов на спасение, если оснащённые ими авианосцы, линкоры и крейсера (с них «рыба-меч» взлетала с помощью катапульты,