Восьмая жена Синей Бороды – 2 - стр. 9
Энни хотела подскочить к нему, но была остановлена его матерью:
– Сидите, а то платье замараете.
Малыш тем временем счастливо слюнявил беззубым ртом горбушку, отнятую у кошки.
– Но он ест хлеб, который ела кошка, – возмутилась Эниана.
– Пусть ест. Он его добыл, – пожала плечами хозяйка.
Поелозив хлеб по набухшим деснам, ребенок протянул обслюнявленную корку брату, тот запихнул ее целиком за щеку.
С нехитрым завтраком путешественники расправились быстро. Энни неотрывно смотрела на малышей, тогда как их матери, казалось, не было никакого дела до них. Хозяйка протирала столы, поливала чахлые цветы в кадках и искоса поглядывала на гостей.
Как только Джером поднялся с лавки, она тут же подскочила к нему и озвучила плату за постой.
– Да это грабеж! – возмутился Джером. – Даже в Париже можно найти дешевле.
– Вот и останавливались бы в Париже, – отрезала хозяйка. – Я вам на уступки пошла, крышу над головой предоставила, – она загнула узловатый палец, – белье чистое дала, – загнула второй. – Ужин вкусный приготовила, – загнула третий.
– Положим, что не такой уж вкусный, – парировал Джером.
– Завтрак, в конце концов.
– Плачу ровно половину от того, что просите, ни единым су больше, – вмешался Кристиан.
– Ну вы и жмот, – прошипела еле слышно Энни, а хозяйка всплеснула руками и упала на лавку.
– Господин герцог, даже если цена кажется вам слегка завышенной… – Энни взяла на себя роль посредника.
– Не слегка, мадемуазель.
– Даже если цена кажется вам завышенной, – продолжила Эниана, – вы могли бы из человеколюбия оплатить столько, сколько просит эта бедная женщина. Тем более ее муж болезный, – Энни вспомнила храпящего на столе пропойцу, – очень болезный.
– И вы бы хотели, чтобы я проспонсировал его болезнь? Он пропьет все, – тихо добавил Кристиан.
– Сжальтесь хотя бы над детьми.
Кристиан посмотрел в угол зала, где копошились оборванные и грязные мальчишки, и потянулся к кошельку.
Глаза хозяйки загорелись. Она неотрывно следила за движением его руки, и когда в протянутую ладонь упали монеты, запричитала:
– Пусть Господь хранит вас! Пусть путь будет легким и приятным!
– Она нас обобрала, – сказал в спину Энни Джером, когда они уже практически подошли к карете.
– И вы туда же, – буркнула Энни.
– Эниана, за ночь на сеновале мы отдали столько же, сколько за постой в лучшей гостинице Парижа, включая ужин с несколькими сменами блюд, – вмешался в разговор Кристиан, пытаясь уберечь Джерома от нападок Энни.
– Она нуждается в деньгах.
– Всем не поможешь.
– Но можно помочь хоть кому-то, и тогда в мире нуждающихся станет меньше, – отрезала Энни. – Я поеду с Джеромом, не хочу быть с вами в одной карете. По крайней мере, пока.
– Как вам будет угодно.
Энни забралась на козлы, путаясь в платье. Каким же надо быть жадным, чтобы пожалеть для бедной женщины денег! Да он в таверне оставляет больше!
Джером, усевшись рядом, покосился на нее:
– Ну, ты, дочка, ежели что, говори. Ну, солнце там напечет. Неудобно сидеть будет. Сидушка-то здесь жесткая. Вам, молодым, красивым, непривычно на такой.
– Хорошо, дядюшка Джером. Он всегда такой противный?
– Ты, дочка, на него не обижайся. Все хозяин правильно говорит. Платить нужно ровно столько, сколько это стоит. Иначе будут на тебя смотреть все как на кошелек ходячий. Будут думать, что счету деньгам не знаешь, да надуть каждый пытаться будет.