Восхождение язычника – 4 - стр. 14
Вот только у меня в голове от имен, которые он произносил, полная мешанина произошла.
– А ты сам сейчас откуда прибыл сюда? – поинтересовался я, делая большой глоток кисловатого пива.
– Из страны полночного солнца[5], – со смешком ответил Бендт, – там только одна война закончилась, как новая разгорается.
– Это ты о чем? – с любопытством спросил я.
– Так война между сыновьями Эриком Кровавой Секирой и Хаконом Добрым закончилась. Он своих племянников перед смертью наследниками признал. Конунгом самый старший стал, Харальд Серая Шкура. Конунг из него так себе, не зря Хакон своего братца Эрика со всей семьей в Англию тогда спровадил, – рассмеялся Бендт.
Я вопросительно на него посмотрел, и Бендт пояснил:
– Так Хакон Добрый и Эрик Кровавая Секира родными братьями были, тот его и сместил и даже позволил в Англию убежать.
– Понятно, – только и смог протянуть я.
– Так Харальд сейчас правит, ну как он, скорее его мамаша, та еще ведьма, многие ярлы его власть не признают, там что-то на пиру очередном произошло, и погиб хладирский ярл Сигурд Хаконссон. Его же сын Хакон Могучий, заручившийся поддержкой, поднял восстание, и там сейчас идет война, вот такие дела.
Я лишь кивал и подливал Бендту пива.
Он горько вздохнул и продолжил:
– Да и из родного края не самые лучшие вести доходят. Эрик Сеггерсель[6] после смерти отца правил со своим братом Олафом Бьернссоном. Брата своего он отравил и сейчас правит единолично. А сын Олафа, Стирбьерн Сильный, прибился к Йомсвикингам и добился там уважения, а теперь водит походы, разоряя родные берега.
Бендт готов был рассказать еще и о датских делах, но мне и этих рассказов хватило, голова шла кругом. Ну на хрен эти норманнские междусобойчики.
В долгу перед Бендтом я не остался и рассказал о ромейских делах и о том, что происходит в славянских землях. Просидели мы с ним до самой темноты и расстались если не друзьями, то добрыми знакомыми.
Утром я выкупил себе двоих англичан, на которых до этого положил глаз, и мы отправились из Хедебю.
Как только мы вышли в море, нас сразу встретили два драккара, пытаясь взять в клещи.
На одном из них я рассмотрел знакомое лицо Магнуса и его родичей.
– Вот сука неугомонная-то, – пробормотал я со злостью. Ничего, сейчас угомоним, раз и навсегда. Видимо, решил, а зачем драться из-за одного раба, когда можно взять приз получше.
– Могута, ты силой ветра сможешь ударить по тому кораблю? – указал я на вражеское судно.
– Смогу, но у меня слабо получается, хоть Венетий и научил, – признался брат.
– Ничего страшного, – подбодрил я брата.
Драккары приближались, десять метров, семь, пять, и дожидавшись расстояния для точного поражения. Я призвал силу ветра и запустил сначала воздушную косу по экипажу, а после и тараном ударил в борт. Одного тарана было маловато, так что пришлось добавить, и корабль, на котором был Магнус, пошел ко дну.
Расправившись с ним, я обернулся, другой же драккар удирал от нас, увидев быструю расправу над своими союзниками.
На его бортах были видны сколы и пробоины, да, действительно, не смог Могута.
– Ладно, хрен с ними, идем в Волин, – распорядился я, после того как окинул море взглядом, и не увидел среди спасшихся и держащихся на воде Магнуса Однорукого. Народ убрал щиты и уселся на весла.
В Волине же прошло все достаточно хорошо и быстро, дядька смог распродать только два мешка, мог бы и больше, но цену не хотел ронять.