Восхождение язычника – 4 - стр. 15

Закупаясь в Волине броней и оружием, пришлось, конечно, потратиться, но я все равно остался в плюсе, несмотря на то что еще выделил своим людям по серебряной монете как долю с добычи янтаря. Да и соли пару бочонков я еще прикупил.

В Устке, забрав Берту, мы отправились в Новгород. По пути два раза в шторм попали, и пришлось пережидать непогоду на берегу, в остальном все прошло спокойно.

Новгород остался позади, и «Щука» приближалась к моей загородной резиденции.

– Какого хрена? – вырвался из меня возмущенный крик, когда я увидел на берегу сгоревшие остатки моей малой ладьи, да еще и сарай, который Фома выстроил как лесопилку, был сгоревший.

– Какого черта здесь произошло? Кто посмел? – прошипел я, оглядывая округу. Забор цел, ворота на месте, даже охранники виднеются.

Когда «Щука» клюнула берег, я спрыгнул на землю и метнулся к обгорелым останкам своей ладьи, не переставая материться.

– Гандольеры гребаные, как? Как они умудрились просрать мою ладью? – причитал я, разглядывая головешки, у меня были планы на нее.

Ко мне подошла моя ватага, спрыгнувшая вслед за мной, и с интересом уставилась на то, что же я такое разглядываю.

– Говша, веди всех туда, – и я кивнул на ворота, – и позови сюда Филиппа, – с горечью произнес я.

– Все за мной, – вскричал мой кормчий и повел всех к воротам. Я же ловил на себе недоуменные взгляды уходящих людей, включая моих друзей.

Сам же потопал к остаткам лесопилки, которую соорудил Фома. Меня переполняла злость и досада, обидно черт возьми.

Чьих это рук дело, было понятно, хотелось мчаться в Новгород и снести одну тупорылую башку, почувствовал он, видите ли, себя обиженным и угнетенным, а то, что сынка надо лучше воспитывать или тренировать хотя бы. Сначала все же стоит выслушать рассказ Филиппа о произошедшем, а потом и с Димитром переговорить. Тяжко вздохнув, я продолжил шляться среди пепелища, через минуту и Филипп появился, идущий ко мне.

– Здравствуй, друг, – поздоровался я с ним. – Рассказывай, как уж так вышло, – и я, присев на корточки, начал выводить похабное слово в саже, краем глаза смотря на него.

– Здравствуй, Яромир, – вздохнул он, а после заговорил, словно в темный омут нырял. – Моя вина, не уследил, я даже и не подумал, что кто-то подобное сотворит. – Филипп отвел взгляд в сторону и продолжил: – Ночью подожгли, в час волка, в самую темень. Пока охранник сообразил и крик поднял, пока поднялись да вышли из ворот, все полыхало, тушить уже, почитай, и нечего было, – махнул рукой Филипп.

– Кто это сотворил, вы не видели? – уточнил я.

– На реке силуэт лодки мелькнул, – проговорил с чувством Филипп.

– Ага, получается, ночью на лодке в темноте подошли и то, что было рядом и не охранялось, подожгли, и ушли себе преспокойненько? – подняв бровь, я прямо посмотрел на него.

– Видимо, – кивнул мой друг.

– Не вини себя, нет здесь твоей вины, – вздохнув, проговорил я.

– Да как же, я же не поставил людей следить, даже и не думал, что такое может произойти, – тихо ответил Филипп.

– Я тоже о таком даже помыслить не мог, не думал, что рядом с Новгородом такое может случиться, – со злостью произнес я. – Так что, если и есть вина, то не только на тебе. К тому же у тебя и воинов не так много, чтобы каждую ночь здесь охрану выставлять, чем и воспользовались эти псы. Так что не вини себя, – закончил.