Восемь уровней игры Лила - стр. 4

Когда всё произошло, брат уткнулся в плечо Майи и грустно произнёс:

– Ты тут вообще ни при чём… Я сам должен был понять, что она не для меня…

Майя сделала ещё один глоток. Она понимала, что брату тридцать пять, что она не может заменить ему мать. Да и мама, наверное, не стала бы давать советы, как жить взрослому сыну. А может быть, и давала… Майя не знает, потому что они живут без матери с возраста четырнадцати лет, и, наверное, главная проблема заключалась именно в этом. У Раймонда никогда не было перед глазами примера, он понятия не имеет, какая она, хорошая женщина. Но ведь есть она, Майя, если бы Раймонд искал девушку, похожую на сестру, он бы точно не вляпался в эту жуткую ситуацию. Майя нахмурилась от этой мысли, сама в неё, не веря: так не бывает, мужчины ищут женщин, похожих на мать, а не на сестру. Однако у него и не было никогда правильной ролевой модели. Да, скорее всего, проблема именно в этом. И она кивнула, шепча про себя: “Точно”.

– Что ты там шепчешь? – хмыкнул Раймонд.

Майя нервно поднялась и посмотрела на часы.

– Тебе пора, нам ещё ехать полчаса, банкиры пунктуальные, – она поднялась. – У тебя есть хоть что-то чистое?

– Вроде да, есть одна белая майка, – зевнул Раймонд, подтянулся и нехотя поплёлся одеваться.

Я стояла на палубе парома, ловя на лице осенний ветер и упираясь взглядом в морскую гладь. Чего мне и правда не хватало в Милане, где я жила последние тринадцать лет, – так это моря. И не только. Мне не хватало самого острова. В школе, а потом в лицее, мне постоянно хотелось сбежать с этого клочка земли, нырнуть в большой мир, но сейчас я невероятно скучала по Эльбе. Там пахло по-другому, там был другой воздух, другая еда, другие ночи, всё другое.

Четырнадцать лет в Милане пронеслись так быстро!

Каждый раз, покидая остров, я словно заново умирала, так больно мне было отрываться от родной земли. В такие минуты на помощь приходил другой голос – рассудительный, логичный, он раскладывал по полочкам все плюсы жизни в Милане и объяснял мне, почему я не могу просто взять и вернуться на остров.

“В Милане работа и настоящая жизнь… а здесь… здесь ничего важного, просто детские воспоминания”.

И всё же, несмотря на этот разумный голос, я всё чаще ловила себя на мысли, что не живу, а пережидаю. Каждый день на работе я ждала, пока начнётся обед, потом с нетерпением ждала, когда закончится рабочий день, затем, когда наступят выходные, и я наконец-то засяду дома с книжкой, пойду в музей, театр или, что было самым лучшим, поеду домой на остров.

Возможно, дело и правда не в работе, а в том, что у меня никого нет? Взять коллег – куча народа, которые работают там по десять, а то и двадцать лет. Семейные или в паре, живут себе счастливо, никого из них не беспокоит “несвобода”, никто не чувствует себя “как в тюрьме”. Если бы я кого-то встретила, вышла замуж и завела детей, возможно, у меня появился бы новый смысл, и мне было бы всё равно, что я провожу на наскучившей работе большую часть жизни.

Я уселась на палубной скамейке, достала из сумки блокнот, карандаш и начала рисовать. Рисовала я всегда похожее: цветы, растения, звёзды, животных – вместе, создавая из них орнамент, и по отдельности, придумывая на ходу разные забавные сюжеты, вроде медведя с серёжками, оленя в цветочек, а иногда просто делала круги и заполняла их разными орнаментами. Подруга Зое говорила, что это мандалы, сама я понятия не имела, что это такое, но точно знала, что, порисовав минут десять, мне становилось приятно и тепло в области сердца. Не помню, когда именно я начала рисовать, мама говорит, что это случилось, когда не стало отца, мне было десять лет.