Волчья дорога. История времен тридцатилетней войны - стр. 33
– Волки, mon Dieu, клянусь богом. Зубищи ещё те. Завёлся у меня как-то такой людоед в лесу…
Капитан тоже пригляделся к одному из покойников – горла практически нет, вырвано. Рана страшная и нанесена явно не сталью. Присел, поворошил одежду, зло хмыкнул и сказал, медленно роняя слова:
– Волки, говорите? Как насчёт небольшой охоты, шевалье?
– Вы уверены, что это разумно? – задал вопрос младший из французов, задумчиво вглядываясь в темноту под резными колоннами свода.
– У меня приказ, господа. Охрана дорог, защита коммерции и всё такое. Этот инцидент тоже под него попадает, не правда ли? – ответил ему капитан. Стрелок Ганс при этих словах лишь хмуро усмехнулся. Француз не ответил, его тонкие пальцы задумчиво теребили мочку уха. Паузу прервал один из солдат, доложивший, что у бокового входа найдены следы. «Очень странные, клянусь богом».
– Если и волк, то огромный, – сказал шевалье медленно рассматривая цепочку следов на снегу. Она шла от собора вдаль, в паутину бывших переулков. Огромные, похожие… не понять, что за зверь их оставил, но когти у него были впечатляющие.
– И ходит на задних лапах.
Капитан не ответил, лишь пригляделся пристальнее и показал пальцами на две полосы между отпечатками.
Шевалье тоже разглядел странный след, кивнул:
– Будто тащили что-то?
– Давайте посмотрим, – подвёл итог капитан и, не дожидаясь возражений, шагнул вперёд.
Снега в переулке намело изрядно. Люди шли медленно, гуськом, с трудом пробивая себе дорогу. Чем дальше, тем теснее стояли дома. Здесь они казались целыми – двухэтажные, ладные, лишь в окнах – чернота и мрак вместо тёплого света. Камень выдержал, но все остальное пало и лежало прахом. Небо над головами заволокло серой пеленой, ветер взвыл, бросив на людей с высоты заряд снежной крошки.
– Погода портится, – прошептал кто-то. Яков остановился, посмотрел на небо. Серая хмарь на глазах наливалась тьмой. Ветер крепчал, гоняя по улице ледяные нити поземки. «Плохо. Следы заметет…» – мысль в голове родилась и умерла на полуфразе. По ушам ударил вой – тоскливый переливчатый вой прокатился, отражаясь глухим эхом, от стен переулка. Потом ещё – протяжный, ввинчивающийся в уши звук. Люди замерли, судорожно оглядываясь на чёрные окна. Капитан выхватил пистолет – глухо стукнул курок под пальцем. Вой ударил в третий раз – будто пробежал холодными пальцами по хребту капитана.
– Что за… – проговорил, замерев, гигант ДеБрасье. Порыв ветра ударил в лицо, сорвал слова с губ, унес прочь, скомкал. И тут из серой хмари впереди на замерших людей кинулось нечто.
Высокие, нескладные, какие-то неправильные фигуры. Оскаленные лица – лица или морды, не поймёшь, лишь кривые клыки нечеловечески щерятся. Завидев людей твари взревели и кинулись вперёд, рыча и размахивая дикарским оружием.
«Слишком быстро для человека», – успел подумать Яков. Мушкетёр Ганс вскинул мушкет. Солдат впереди сложился и упал – набегавшая тварь просто смела его. Следующим в цепочке людей стоял старший из французов – гигант ДеБрасье. Но он лишь застыл, беспомощно глядя на набегавших. Пальцы судорожно сжали ложе ружья. Резкий запах ударил в нос.
– Господи, помилуй, – прошептал шевалье, увидев желтые кривые когти на тянувшихся к нему звериных лапах.
Мушкетный выстрел ударил громом. Тварь опрокинулась, полетела назад, рухнув мешком под ноги замершего человека. Кровь, толчками вырывавшаяся из раны на груди, была красная, человеческая. Её вид вывел француза из ступора. Шевалье перехватил ружье за ствол, взревел, мстя за пережитый страх и обрушил приклад на голову следующей твари.