Волчья дорога. История времен тридцатилетней войны - стр. 21

– Кстати, а что это за Мюльберг такой, о котором он так беспокоился?.

– Весьма примечательное местечко. На юг отсюда.

– Вы идёте на юг?

– Да. Куда зимние квартиры назначили.

– Не возражаете, если мы с шевалье составим вам компанию? Нам как раз в ту сторону, а дороги в это время опасны.

Уходящий сержант внезапно развернулся, смерив французского шевалье долгим взглядом из-под кустистых бровей. Капитан посмотрел на него, потом на ворота конюшни и сказал

– Ничего не имею против.

Рота покинула поместье на следующий день, прошла через лес, потом по полю неудавшейся казни. Капитан на всякий случай велел мушкетерам зажечь фитили. Но их серые дымки зря коптили небо – никому не было дела до идущих мимо солдат. Пресловутые дрова с поля давно убрали – сержант при виде пустого, вытоптанного сапогами места только рукой махнул. Яков оглядел кромку леса вдали, нахмурился и приказал ускорить шаг. Итальянец Лоренцо у знамени улыбнулся и засвистел такой неуместный в строю весёлый мотивчик. Немилосердно фальшивя при этом. Капитан обернулся, пробегая глазами шагающую по снегу колонну – нет ли отстающих. Вроде все на месте, но лучше проверить. Яков открыл было рот, послать Рейнеке назад, но обнаружил, что юнкера на положенном месте – за левым плечом капитана – нет. Вроде бы только что был.

«Куда он, мать его, провалился? – подумал капитан поворачивая коня, – хуже места не нашёл – отстать?»

Ан нет, вот он – Яков вздохнул с облегчением, увидев знакомый чёрный ёжик волос далеко с тыла, у самых обозных телег. Идёт себе пешком, ухватившись за высокий борт. Разговаривает с кем-то невидимым за высоким пологом. Тихо так разговаривает, вежливо, поминутно смущаясь и путая слова. И начальства, скотина эдакая, в упор не видит. Капитан постарался подкрасться как можно незаметнее и вежливо – как ему показалось – осведомился у Рейнеке, знает ли он, где ему положено быть. Застигнутый врасплох юнкер извинился. Впрочем, ему явно казалось, что он должен быть именно здесь, неважно, что на этот счёт говорят капитан и уставы. «Ну сейчас я ему, – подумал капитан, прикидывая, в какой бы караул парня загнать для вразумления, но тут из-под полога повозки на Якова сверкнули карие глаза и тихий голос вежливо произнёс:

– Не ругайте его господин офицер. Пожалуйста. Он хороший.

– Последний хороший человек в этой армии умер с голода ещё при Тилли, – машинально ответил Яков, а потом долго пытался сообразить: «а это кто?». Круглое веснушчатое лицо, рыжие волосы, упрямо пробивавшиеся на волю из под тяжёлой солдатской шапки. Потом вспомнил – спасённая из деревни. Очнулась. И как только юнкер умудрился устроить её в обоз?

– Юнкер, займите своё место. И шапку наденьте, не лето. – устало бросил капитан. Рейнеке отдал честь и пошёл. Хотя последнюю фразу предпочёл не расслышать.

Яков развернулся и ещё немного проехал назад, в хвост колонны, Пропустил последние ряды мимо себя, огляделся – на глаз, все было в порядке. Потом обернулся и какое-то время с интересом следил за Рейнеке. Прям живая иллюстрация к учебнику баллистики – тело под воздействием разнонаправленных сил. Инерция капитанского окрика, притяжение карих глаз – в итоге юнкер, описав по полю сложную, но вполне подчиняющуюся формулам кривую вернулся к повозке. И шапку стервец так и не надел. Уж больно ладно она сидела на рыжей девичьей головке.