Волчонок - стр. 8
Дом встретил меня тишиной и покоем. Ни звука. Бегу на второй этаж к матери. Бегло стучу в дверь ее комнаты, врываюсь внутрь без промедления и застываю... От того ужаса, который предстал перед моими глазами.
Раньше мы присылали друг другу фотографии, часто общались по скайпу, но в последнее время она отвечала лишь на телефонные звонки. Я все допытывался у нее, почему так. Теперь уже понял без слов.
‒ Мама?! Что с тобой? ‒ передо мной на широкой белоснежной кровати лежала совсем худая женщина, где были живы одни глаза.
‒ Сынок… ‒ она ласково касается моих волос. ‒ Ты приехал.
‒ Почему? Почему скрывала? Почему не говорила? ‒ я в бешенстве.
Когда отец позвонил и приказал, чтобы я вернулся домой, ни о чем не думая, выключил телефон. Он не унимался. Тогда и узнал, что мать болеет, и я должен вернуться домой, как можно скорее. Навсегда.
‒ Я не хотела тебя расстраивать. Думала, все будет хорошо. Хотела дать тебе время, чтобы ты мог закончить учебу.
‒ Но как же так? Мы же другие, нас не должно это касаться.
‒ Видимо, столько времени отмерил мне Бог. Не сердись. Ты уже взрослый, встал на ноги. И такой красивый, ‒ она улыбнулась. ‒ От невест, наверное, отбоя нет.
‒ Мам, прекрати. Этого не будет. Никогда. Я насмотрелся, и мне достаточно увиденного на оставшуюся жизнь, ‒ разговоры на эту тему вызывали внутри меня леденящий душу страх, точнее ужас.
‒ Наступит время, ты поменяешь свое мнение. Никто от этого не застрахован и никому еще не удавалось ее избежать. Нагрянет и закрутит, ‒ мамина улыбка осталась такой же прежней, мягкой, успокаивающей.
‒ И погубит. Смотри, что она с тобой сделала, что он сделал с тобой? Ты желаешь мне такой же участи? Почему ты не боролась? Почему сдалась? ‒ я прижал руки матери к своему лицу. Они были прохладные.
‒ Моей силы оказалось недостаточно. Если есть двое, то и стараться они должны вместе. В одиночку невозможно ничего сделать. Даже цветы, все время находясь на холоде, вянут и погибают. С нами точно также, ‒ она с надеждой смотрит на меня.
Я не могу ей дать ответ. Она, как всегда, права. Но я много лет трудился не для того, чтобы сдаться. Я докажу, что можно по-другому. В наших жилах течет необычная кровь. Она сильнее, могущественнее. Мы сами точно не знаем все наши возможности.
‒ Ты поправишься, обещаю, ‒ глажу я мамины руки.
‒ Сынок, обещай мне. Обещай, что не будешь противиться своим чувствам, что не будешь обижать ее также, как… ‒ она недоговаривает.
Я молчу. Слышно, как тикают часы в комнате. Один, два, три…
‒ Хорошо, мам, обещаю.
Посидев еще час рядом с мамой, я выхожу. Надо поговорить с отцом. Он все это время терпеливо сидел своем кабинете. Так ли уж? Пепельница полна сигарами, бутылка коньяка опустошена больше половины. Папа нервничает.
‒ Почему не предупредил раньше? Чего ждал? Пока она умрет?! ‒ на этих словах он дергается, но почти сразу же замирает. Правильно, не стоит мне показывать своих истинных чувств, иначе у меня будут козыри в рукаве. ‒ Чтобы я приполз к тебе, как израненный зверёк, и умолял?
Я нападаю первым, в разговоре с отцом иная тактика не помогает. В данную минуту он в неравном положении. Он сидит, ему приходится поднимать голову, чтобы встретиться со мной взглядом. Я нависаю над столом прямо над ним. Это его здорово нервирует.