Волчонок - стр. 9

‒ Она просила не говорить о ее состоянии, ‒ голос выходит не очень-то уверенным и убедительным.

‒ Это твоя вина! Полностью и во всем. Если она не поправится, то в этом всю жизнь я буду винить тебя. До конца твоих дней! Каждый день я специально буду тащиться в это чертов дом и напоминать тебе о ней, чтобы до тебя, наконец, дошло, что только ты виноват в ее… ‒ я недоговариваю последнего слова. Не могу. Просто не могу! Вместо этого, разворачиваюсь и ухожу из этого дома. Куда угодно, но лишь бы подальше. Подальше от него.

4. 3

Глава 3

Тарас

Выезжаю от родительского дома и заворачиваю в сторону лесочка. Бросаю байк, как попало, и подбегаю к дереву за секунду. Оно не выдерживает моих ударов, ломается и падает. Эмоции бьют через край. Даже упавшее дерево не дает мне успокоения. Но в таком состоянии садиться за руль нельзя. Вымещаю свою злость дальше, мне надо выпустить пар. Через пару минут отпускает, сажусь на траву и просто смотрю вдаль. Вокруг лежат щепки, ветки и разломанные деревья. В голову приходит одна неприятная мысль, точнее напоминание: скоро полнолуние…

Зал встречает меня знакомым шумом железа, мужского гомона, запахом пота и теплотой. Только здесь я выдыхаю и даю своему телу расслабиться. Закрываю глаза и ощущаю, как здешняя энергия вливается в меня. Парни, увидев меня, готовы загоготать и кидаются в мою сторону, но я останавливаю их движением руки. Сперва хочу увидеть Макарыча. Без стука вхожу в кабинет, где его берлога. Он не обращает внимания, но мое молчание заставляет его повернуться и встретиться с моими глазами.

‒ Ты вернулся, ‒ он не задет вопросов, утверждает. Не хочется говорить ни слова, молча киваю головой, улыбаюсь. Затем двигаюсь к нему, чтобы обняться. Макарыч для меня уже родная душа, как дедушка, которого у меня не было.

‒ На этот раз насовсем? ‒ на его вопрос киваю утвердительно.

С Макарычем мне хорошо, если даже мы не разговариваем. Он занят своим делом, я наблюдаю, просто находясь рядом, и мне этого хватает.

‒ Мама болеет, ‒ дальше опять наступает тишина. Слышно лишь, как бьются друг о друга снаряды на тренажерах. Макарыч выжидает время, чтобы я сам был готов к рассказу. Вскоре слова начинают вылетать из меня, как пули из автомата. Седой мужчина знает всю мою историю, всю подноготную. Ему ничего не стоит сложить два плюс два и понять, в чем весь сыр-бор.

‒ Все, хватит ныть. Иди к друзьям, они уже заждались тебя. Даже тренировку забросили, ‒ он хлопает меня по плечу и опять зарывается в свои бумаги, чем и занимался до моего прихода. Он понимает меня, что я не нуждаюсь в словах поддержки. Ему надо время, чтобы всё понять и всё обдумать, чтобы быть готовым к моим дальнейшим решениям, чтобы было чем меня остановить от необдуманных действий. Горячий я парень, мог наломать таких дров, что не разгрести. Не хватит и десятки бульдозеров.

Выхожу в зал. Действительно, парни собрались вокруг одного тренажера и сидят, разговаривают в полтона. Я знаю каждого из них, сам принимал в их судьбе непосредственное участие. Я был тем самым переломным моментом в их жизни, вытаскивая их из грязи. Здороваюсь с каждым отдельно, они все в ответ улыбаются мне. По глазам вижу, что они за меня хоть в огонь и в воду. Но я все равно близко к себе никого не подпускаю, держу дистанцию. Кроме Макарыча и Артура. Наша тайна не дает такой возможности. Таков вот я, Волков. Одиночка по натуре. Рано отделившийся из семьи волчонок, слишком рано ставший волком…