Водоворот - стр. 6
Мечтал он когда-то отца порадовать, да не успел. И то: отец божий был человек, не принял бы этих денег, даже если бы дожил.
Ах, не в отца пошёл Кондрат! Тот был тихий, мирный. В церкви помогал на службах. Мечтал, чтобы сын его в подьячие выбился. А у Кондрата в жилах играла кровь каких-то предков-казаков, перебравшихся в эти края ещё во времена Разина, спасшихся от царского гнева среди староверов.
Иногда отец ездил в Урень, и тогда Кондрата оставлял соседке. У той своих пятеро. Кондрат среди них – самый младший. Бегали везде вместе. За грибами, за ягодами в лес ходили, на речку рыбу ловить, на озеро плот строить. Старшие ребята пытались опекать маленького Кондрата, но тот отбрыкивался, хотел всё делать сам. И стремился во всём всех обогнать. Добежать быстрее, прыгнуть дальше, ягод собрать больше… Во всём быть лучше других. И откуда такое стремление?! Ревниво смотрел Кондрат на других. И если у других появлялось то, чего у него не было, или если ему не удавалось опередить соперников, он очень злился, даже впадал в бешенство. Становился неуправляемый, словно что-то застило ему глаза и разум, и он готов был разорвать своих соперников на куски. Пока был маленький, над этими припадками смеялись. Потом, когда он немного подрос и сверстники узнали его горячую руку, стали Кондрата побаиваться. Только тятя мог с ним справиться, когда он был в таком состоянии. Да не силой, не угрозами. Ласково говорил ему простые слова, и Кондрат приходил в себя, начинал слышать и видеть, соображать, что делает.
Когда Кондрат немного подрос, тятя устроил его в церковно-приходскую школу. Настоял. Мол, безграмотный ты – как скотина у господ будешь, а с грамотой – уже как человек. Будут с тобой считаться.
Соседи не понимали отца. Мол, зачем это? Пахать легче не станет. А перед господами лучше неграмотным слыть: меньше спрос. Но отец отправил Кондрата учиться.
От родных Скитов школа была далеко. Много вёрст надо было идти. Даже напрямую, тропинкой через сосновый лес, через болото. Но, ничего не поделаешь, поднимал отец Кондрата ни свет ни заря, собирал ему котомку, и шёл Кондрат учиться.
Тяжело ему давалось учение. Счёт ещё туда-сюда, а вот чтение… Пыхтел Кондрат, стиснув зубы разбирал псалтырь. Много там было непонятных длинных слов. Глядя на его потуги, посмеивались ребята. А поповские сынки, так те просто издевались над ним! Оба рослые, откормленные, одинаковые. На два года были старше Кондрата. И считали себя в школе главными. Одного звали Лука, а другого Матвей. Когда они начинали донимать своими насмешками Кондрата, ему стоило особенных усилий сдерживать себя.
Однажды тятя раздобыл для Кондрата чудесную книжку с картинками. Ни у кого такой не было! И на картинках – загадочные берега и разные сказочные существа. Глядя на них, начинал Кондрат мечтать о другой, прекрасной жизни. Все смотрели на эту книжку, как на чудо. Даже взрослые просили её показать. А уж ребята в школе и подавно. Сидели и подолгу рассматривали иллюстрации, вглядываясь в каждую деталь. Гордился Кондрат, что только у него такая книжка есть, великодушно давал всем посмотреть.
Кондрат потом часто вспоминал её. Благодаря ей он начал читать, уж так ему хотелось узнать, что там нарисовано на картинках!
Однажды поповские дети, смирив свою гордыню, тоже попросили книжку посмотреть. Но Кондрат не дал. Помнил, как обидно и зло они над ним всегда насмехались, не хотел с ними сокровенным делиться. И тогда, улучив момент, когда учителя не было в комнате, Лука выхватил у Кондрата книжку, стал бегать по комнате и перебрасываться ею с братом. Кондрат метался между ними как собачка и, наконец, смог ухватить Луку за одежду. Он почти достал книжку, но Лука вывернулся, открыл печную заслонку и бросил её в печь. Все ребята, которые были в комнате и наблюдали за ними, ахнули. Стояла поздняя осень, печку как раз топили. Попович захлопнул дверцу печки, повернулся к Кондрату и отвратительно заулыбался. И когда Кондрат рванулся к печке, чтобы спасти книжку, перегородил ему дорогу.