Водопад в пустыне - стр. 11

Видит, у калитки маленький мальчик стоит, дожидается. Еще издалека закричал ему Ахмет:

– Скорее, скорее беги к судье!

Мальчик и припустил со всех ног.

Ждал Ахмет, ждал, но женщина к нему больше не заглянула. Не захотела, чтобы старик ей в ноги кланялся, слова благодарности твердил. Так и не узнал горшечник, как она хитрого перемудрила.

Выслушал калиф рассказ старика, наклонился к Джафару и шепчет:

– О, Джафар, не будет мне покоя, пока не открою тайны.

Кое-как допили вино, чтобы не обидеть хозяина. По кисти винограда взяли. Джафар ягодку отщипнул, калиф – и не притронулся. Распрощались поспешно. А хозяин заходить приглашает:

– Двери моего дома всегда открыты для вас.

Еле вырвались. Направились к дому судьи, а оттуда крики, брань доносятся. Из ворот старуха выбежала – покрывало сбито, седые космы растрепаны. Упала бы, да подхватил Джафар. Выпрямилась старуха, кулаком захлопнувшимся дверям погрозила.

– Вижу, хозяин этого дома – невежа, – проговорил калиф. – Или ты очень провинилась?

Точно разъяренная кошка зафыркала старуха.

– Провинилась! Судиться вздумала с купцом Саидом!

– Купцом Саидом? – переспросил Джафар. – Не с тем ли, что сидит день-деньской в своей лавке, света белого не видит, высох весь и почернел?

– С тем самым.

– Не с тем ли, – продолжал Джафар, – что из-за мелкой монеты бранится визгливо на весь базар?

Старуха головой кивнула.

– Не с тем ли, – настаивал Джафар, – кто должникам дня отсрочки не дает, в рабство гонит?

Старуха только слезы молча вытерла.

– Чем же обидел тебя купец?

– Я вдова. Муж умер, нажитое добро воры разграбили. Есть у меня сын, в старости – подмога, в горестях – утешение. Невмочь ему было смотреть, как мать голодает. Задумал пойти в услужение к купцу Саиду. Заклинала я его, твердила – Саид, как паук, чужой кровью жив. Не послушал. Сговорился служить за часть товаров. С караванами ходил через пустыню, терпел стужу и зной, жажду и голод. От разбойников отбивался. Прибыль купцу принес несметную. А когда настал срок уплаты, раскричался купец: «Дармоед, ленивец! Я три года тебя кормил, еще и награды требуешь?!» Прогнал с глаз долой. Кинулась я к судье – справедливости искать.

Вдова опять заплакала.

– Что же судья?

– Судья Мустафа и купец Саид – как листок и ветка, как пламя и ветер! Друг от друга кормятся. Купец судье подношения несет, судья в пользу купца все дела оборачивает. Мустафа меня и слушать не стал. Кому теперь жаловаться?

– Калифу, – подсказал Джафар.

Старуха горько вздохнула.

– Высоки дворцовые стены. Разве увидит калиф наши беды? Сладостны звуки лютен и бубнов. Разве услышит калиф наши стоны?

И прочь пошла.

– О, повелитель, – сказал Джафар, – накажешь ли судью?

– Не солгала ли старуха? – усомнился калиф. – Может, ее сын ложился спать первым, вставал последним, даром ел чужой хлеб?

– Дозволь подать тебе совет, владыка. Расспроси погонщиков верблюдов. Они скажут, кто на мягких подушках дремал, а кто глотал пыль и песок.

– Твой совет разумен, – согласился калиф. – Ступай же за старухой, разузнай, где она живет.

Следующим утром накинул Гарун-аль-Рашид на плечи нищенский плащ, подпоясался грубой веревкой, обул стоптанные башмаки и отправился в город. А следом за владыкой поспешал его брат Джафар, также одетый бедняком.

Подходят они к дому старухи, удивляются. Ворота распахнуты, во двор мулы согнаны, тюками нагруженные. У дверей юноша стоит, каждого, кто мимо проходит, в дом зазывает, за угощение усаживает. Поклонился и калифу с Джафаром: