Водопад в пустыне - стр. 13
Слушал бедняк, слушал, да как взглянет на судью. У того язык к небу прилип. Много повидал судья глаз – лживых и честных, лукавых и простодушных. Много взоров ловил – молящих и угрожающих, трепещущих и бесстрашных. Но ни разу еще не читал во взгляде приговора.
Онемел судья. Хочет слуг позвать – голос не повинуется.
Сорвал бедняк с плеч залатанный плащ и на изнанку вывернул. Вспыхнуло золотое шитье, заискрились самоцветы. Понял Мустафа, кто перед ним. На колени упал. Позвал калиф Джафара. Ползает Мустафа у ног повелителя, о пощаде молит.
– Сохраню тебе жизнь, если поведаешь все без утайки.
Заплетающимся языком признался Мустафа, что горшечника Ахмета обманул. Потом и о женщине рассказал.
Пришла она под вечер. В руках серебряный ларец держит, перламутром изукрашенный. Мустафа сразу смекнул, какова цена такому ларцу. Женщина крышку откинула, вынула жемчуга да яхонты.
– Весь Багдад славит тебя, судью праведного и неподкупного, – сказала женщина. – Добрым от тебя защита, злым – посрамление. Муж мой уехал, осталась одна в доме. Боюсь, не забрались бы воры. Не возьмешься ли сберечь этот ларец, пока муж не вернется?
Мустафа от радости едва на подушках усидел.
– Давай ларец. Спрячу надежней надежного.
Женщина медлит, жемчужным ожерельем любуется, на пальцы колечки нанизывает. Мустафа дрожит от жадности: богатство само в руки идет! Возвратится муж этой женщины, поспешит она к судье за ларцом драгоценным. А судья ответит: «Не брал ничего». И мужу посоветует: «У жены спрашивай, для кого наряжалась, да у кого украшения позабыла.»
Только протянул руки к ларцу, как старик-горшечник ворвался. Да закричал на весь дом:
– Отдавай мои деньги!
Мустафа с места вскочил, к сундуку кинулся, горсть монет зачерпнул. Старика взглядом обжигает, а сказать ничего не смеет. Ларец в сотню раз дороже стоит. Пожалуется старик, пугливой птицей упорхнет гостья. Наконец, собрал Ахмет деньги, ушел. Мустафа велел двери запереть, никого не впускать. Женщина улыбается, жемчуга перебирает, яхонтами поигрывает. Мустафа чуть не приплясывает от нетерпения. Только протянул руки к ларцу, детский голосок у ворот послышался.
– Это мой сын, – встрепенулась женщина.
Пришлось отворить ворота. Мальчик вбежал в комнату, к женщине кинулся.
– Мама! Мама! Скорее идем домой! Отец вернулся!
Женщина ларец подхватила, к дверям метнулась. На бегу Мустафе крикнула:
– Прости, почтенный, что зря потревожила!
Остался судья ни с чем.
Засмеялся повелитель Багдада, засмеялся брат его, Джафар. И повелел калиф:
– Отныне, Мустафа, не быть тебе судьей. Станешь водоносом. Чем плохая работа? К вечеру плечи ноют, зато сон крепок. Поверь, честно заработанный хлеб слаще украденного.
Оставили они судью на полу распростертым, во дворец возвратились. Велел калиф купца Саида разыскать и привести. А тот и сам торопится – с жалобой на судью. Лбом об пол ударяется, коленями пол вытирает. Рассказывает.
Пришел судья Мустафа в дом купца Саида. Устроил хозяин пир в честь гостя дорогого. Прекраснейших невольниц созвал, велел лютни и бубны принести. Только первые струны зазвенели, только первые стихи зазвучали, как сообщили купцу, что стоит у ворот женщина, в дом войти не решается, хозяина просит. Шагнул купец за порог. А судья к дверям поближе подобрался. Любопытно ему, что за женщина к Саиду пожаловала, о чем говорить будет.