Во тьме Эдема - стр. 39
– У них родились Дженни, Мэри, Митч и… – напомнила Джела. Она тоже соскучилась и устала, и когда Митч не ответил, продолжила за него: —…Ступ, Лу и Джела, и… – Она перечислила остальных из двадцати четырех братьев и сестер своего поколения. – …и Питер, – задыхаясь, договорила она. – Мы стали родоначальниками первых семи групп в Семье и построили большую изгородь. И мы – последние, кто знал Томми, который прилетел с Земли, поэтому вы должны запомнить нас.
Наконец-то Старейшины закончили. Помощницы усадили их на землю, подложив под спину старикам покрытые шкурами бревна, и начались отчеты разных групп. Вожаки один за другим рассказывали обо всем, что случилось у них в группе за год, прошедший со дня сто шестьдесят второй Гадафщины: сколько детей появилось на свет, сколько человек умерло, сколько девушек забеременело, сколько было больших охот. Тоска зеленая. Одни только чертовы Мышекрылы минут двадцать распинались, как срубили красносвет и напихали в жилы семян белосвета в надежде, что он вырастет на месте красного.
– Ну и ну! – прошептала я Джону. – Ничего себе! Кто бы мог подумать!
Джон улыбнулся. Заметив это, Джерри тоже расплылся в улыбке.
Из леса вышли двое охотников из группы Лондонцев, а значит, теперь не хватало только четырнадцати человек. Четырнадцать Бруклинцев еще не вернулись с охоты в Альпах.
– А теперь поговорим про Грамму для Совета, – объявила Каролина, выслушав последний отчет.
Вожаки принялись предлагать вопросы, которые хотели бы обсудить: в Большом озере становится все меньше рыбы, в полумиле от Мышекрылов видели леопарда, Синегорцы и Звездоцветы поспорили из-за деревьев, Лондонцы просят Синегорцев подвинуться дальше в сторону Синих гор, а то Лондонцам совсем тесно…
– Мы поможем вам перенести изгородь, – пообещала Джули, вожак Лондонцев. – Вам не придется все делать самим. Но наша группа растет.
– Это ты постарался, да, Джон? – прошептала я. – Благодаря тебе Лондонцев станет больше. Благодаря тебе и этой Марте.
Джон скорчил гримасу и показал мне язык. Я рассмеялась.
– Мы поможем разобрать изгородь и передвинуть ее подальше, – повторила Джули.
– Нет уж, – возразила Сьюзен, вожак Синегорцев, круглая, плотная и непробиваемая, как Ком Лавы, – мы в поте лица обживали поляну, строили шалаши, чтобы группе было удобно. С чего это мы должны отдавать ее вам?
– Я все понимаю, но мы тоже не виноваты, что оказались в середине Семьи. И другого леса у нас нет, перебраться нам некуда.
– Так разделите группу на две части, и пусть новая поселится за Синегорцами. Мы, между прочим, тоже на сто сороковой Гадафщине создали группу Звездоцветов.
Тут Каролина остановила спор.
– Это обсудим на Совете. А сейчас мы просто говорим про Грамму. Что еще в нее нужно включить?
Неподалеку от нас с Джоном какие-то малыши подняли возню, принялись гоняться друг за другом, шныряя среди ног взрослых.
– Мяса стало мало, – пожаловался старый слепой Том Бруклин, единственный вожак-мужчина. – Не хватает мяса, фруктов, семян, пеньковицы.
– И как нам быть? – спросила Каролина. – Что ты предлагаешь обсудить?
– Помнится, на сто сорок пятой Гадафщине мы нашли хорошее решение, – ответил Том, – закрыли Школу.
Том имел в виду, что до сто сорок пятой Гадафщины детишки от шести до двенадцати лет учились в Школе. Каждый день они собирались на Поляне Круга, а кто-то из взрослых, так называемый Учитель, рассказывал им про письмо, счет, всякие земные штуки, которых у нас нет, и так далее. Но на сто сорок пятой Гадафщине было решено, что мы не можем себе позволить освободить детей от охоты и собирательства. Так что теперь большинство молодежи не умеет писать, а что до нашей истории, то Семья полагается на память и пересказы на Гадафщинах. Когда решили закрыть Школу, на Совете вроде бы вспыхнул жестокий спор, какого еще не бывало.