Власть пса - стр. 2
– Но тут должны же быть слуги, – говорит Арт, – работники.
Полиция уже обыскала дома прислуги.
– Ушли, – говорит кто-то из копов.
Исчезли. Растворились в воздухе.
Арт заставляет себя вновь посмотреть на трупы.
Моя вина, думает он. Я навлек смерть на этих людей. Я сожалею. Очень, очень сожалею. Наклонясь над матерью и ребенком, Арт творит над ними крест и шепчет: «In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti»[2].
– El poder del perro, – слышит он шепот копа-мексиканца.
Часть первая. Грехи первородные
1. Люди из Синалоа
Вот голый, гиблый край,
Обитель скорби, где чуть-чуть сквозит,
Мигая мертвым светом в темноте,
Трепещущее пламя.
Джон Мильтон. Потерянный рай[3]
Горят маки.
Пылающие красные цветы, пылающее красное пламя.
Только в аду, думает Арт Келлер, цветы расцветают пламенем.
Арт сидит на гребне горы над горящей долиной. Смотреть вниз – все равно что заглядывать в кипящую кастрюлю с супом: толком сквозь дым ничего не разглядеть, но то, что видно, напоминает картину ада.
Если бы Иероним Босх написал такое полотно – «Война против наркотиков».
Campesinos – мексиканские крестьяне-фермеры – бегут, опережая языки пламени, прижимая к груди те немногие пожитки, какие успели схватить, прежде чем солдаты подожгли деревню. Подталкивая перед собой детей, campesinos тащат пакеты с едой, семейные фотографии, одеяла, купленные по неимоверной для них цене, какую-то одежонку. В белых рубахах и соломенных шляпах с проступившими желтыми пятнами пота, они похожи в мареве дыма на призраков.
Если б не одежда, думает Арт, то все как тогда, во Вьетнаме.
И он даже удивляется, мельком взглянув на рукава своей рубашки и обнаружив, что это синий хлопок, а не армейское хаки. И напоминает себе: это не операция «Феникс». Это операция «Кондор», и перед ним не заросшие бамбуком горы «Корпуса I», а маковые поля в долине Синалоа.
И выращивают тут не рис, а опийный мак.
Арт слышит глухой рокот – хуп-хуп-хуп – винтов вертолетов и переводит взгляд на небо. Как и у других парней, воевавших во Вьетнаме, рокот этот вызывает множество воспоминаний. О чем? – спрашивает он себя и решает, что, пожалуй, иные воспоминания лучше не вытаскивать на свет со дна памяти.
Стервятниками кружат над головой «вертушки» и самолеты. Самолеты производят опыление; вертолеты защищают самолеты от одиночных автоматных выстрелов тех уцелевших gomeros – «маководов», которым все еще неймется воевать за свои поля. Арту слишком хорошо известно, что точный выстрел из АК-47 запросто сбивает вертолет. Если угодит в хвостовой винт, то вертолет рухнет на землю, будто капризный ребенок отбросил сломанную игрушку. А если в пилота… Пока что им везет: ни одну «вертушку» еще не сбили. То ли gomeros – стрелки никудышные, то ли просто не пристрелялись.
Формально все самолеты – мексиканские. И «Кондор» – шоу мексиканское, совместная операция Девятого армейского корпуса и полиции штата Синалоа, но куплены самолеты на деньги Управления по борьбе с наркотиками, и летчики на них – контрактники оттуда же. Почти все они – бывшие служащие ЦРУ, из старой команды Юго-Восточной Азии. Такая вот злая ирония, думает Келлер, парни из «Эйр Америки», которые когда-то перевозили на самолетах героин для тайских военачальников, теперь распыляют дефолианты на мексиканские маковые поля.