Вкусная история Марты Берт - стр. 41
- Правду жена твоя сказала. И я прошу от тебя самой чистой истины. Ведь сам посуди, к примеру, как знахарь болячки врачует? Сперва узнаёт, где болит, и насколько дела плохи. Потом только решает, как лечить. Так и здесь: если ты мне приукрашивать начнёшь и слова приглядные подбирать, как я без ясного понимания с бедой справлюсь?
Староста посмотрел на меня долгим изучающим взором и решился:
- Ну, раз так разговор пошёл, значит, есть у людей надежда. Так и слушайте, госпожа…
Из рассказа Боуля выходило, что сильно зажиточно они на своём веку никогда и не жили. По крайней мере, со времён управления папеньки Марты – тому на заботы хозяйства времени и желания никогда, кажется, совсем не хватало. Однако всё равно терпимо было. По сравнению с нынешним положением, так вообще хорошо.
Первым серьёзным кризисным событием стало то, что лет пять назад из строя вышла мельница. Это ощутимо ударило по доходам деревни. Понятное дело: то ли муку готовую продавать, то ли всё зерном отдавать – разница имеется.
Поначалу крестьяне ещё пытались чинить что-то сами, да скоро поняли, что такими латками не обойдёшься: ремонт требовался капитальный и затратный. Здесь всё решать и брать на себя полную ответственность должен был хозяин. Но тот был слишком занят фееричным прожиганием жизни. А потом и вовсе помер.
- Ну, как барон наш скончался, так и вовсе худо стало, - подвёл первый итог староста. – И вот ведь какое дело, госпожа Марта: поля, гляжу я, соседские не больше дают, а люди там живут куда лучше нашего.
- А почему?
- Так и я же задумался: почему? Взял, да… - мужик напряжённо вздохнул перед откровенным признанием. – Одним словом, прижал я Домиела вашего как-то в тёмном углу и потряс за правду хорошенько.
- Это хорошо, это ты правильно сделал, - подбодрила рассказчика я. – И что он тебе ответил?
- Сказывал, матушка, будто в сговоре вы с торговцем одним, которому урожай, значит, разом весь отдаёте. Тот доход промеж всех и распределяется. А он, который торговец ваш, потом уже, как положено, в торгах участвует, барыш получает и с вами делит. Чтобы, получается, крестьянским меньше досталось.
- Ух, ты… - тихонько выдохнула я, опешив от простоты и эффективности схемы, рассчитанной вот прямо на дурака.
Неужели управляющий сам на такую отчаянно смелую наглость решился? Как хотите, а мне казалось, что трусоват он для такого масштабного воровства.
- Прости, матушка, что слова обидные говорю, да только сама ведь велела всю правду открыть.
- Верно, Боуль, не волнуйся, я на тебя не сержусь. Наоборот, благодарна за честность. Ты мне только вот что скажи: и что, поверил Домиелу? И люди поверили, да?
- Так чего же нам думать было? Коли в самом деле на то похоже казалось. – виновато развёл ладони-лопаты староста.
- Но ведь ты же, гляжу, человек неглупый, сам со стороны на мой дом смотрел? Разве похож он на терем зажиточный? Где оно - то богатство, что я у людей отнимала?
- Да вижу, госпожа, и все видят. То и шепчутся, будто вы или в столицах затеяли себе новый дом возводить, или здесь с золотых тарелок кушаете. А под дядину руку идти не хотите, чтобы он вам народ обирать не мешал.
- Ясно, - хлопнула ресницами я. – А мельница у нас чего тогда без дела рассыпается? При таком раскладе, как ты описал, раз хозяйка я ушлая, то позаботилась бы о том, чтобы выгодней наживаться.