Визит к архивариусу. Исторический роман в двух книгах (IV) - стр. 26
Роберт Кочарян. От имени руководства Всеармянского патриотического движения я выражаю майору Бабаяну благодарность и премирую суммой вдвое большей, чем получил от нас полковник Голубев.
Володик Манучаров. Пятьдесят тысяч долларов?!
Роберт Кочарян. Так точно!.. Пользуясь случаем, сообщу другую приятную новость. Серж и Володик также премированы. Каждому по двадцать тысяч баксов.
Саркисян, Бабаян, Манучаров(в разнобой почти хором) Да здравствует свободный Арцах6! Да здравствует Великая Армения!
Роберт Кочарян. Однако я предлагаю поднять тост за человека, который, хотя и находится далеко, все делает для возрождения Великой Армении. Без него мы сейчас не праздновали бы победу.
Володик Манучаров. Куда бы мы делись без его денег.
Самвел Бабаян. Заткнись!
Роберт Кочарян. За всеармянского лидера, председателя героической партии Дашнакцутюн Эдди Хачиксона…
Далее к настоящему Отчёту прилагаем свидетельства Шахназарова (Шаха) и Эдди Хачиксона подтверждающие непричастность Московской резидентуры к бойне мирного населения в Ходжалах.
Операция, – пишет в своем объяснении Комиссии Эдди Хачиксон, – готовилась в строжайшем секрете и по инициативе руководства, восставшего за независимость Нагорного Карабаха. Я был не только в курсе ее, но и выделил на ее проведение 300 000$, которые, по утверждению Кочаряна, пошли на подкуп русских военачальников. Этой акцией мы одним выстрелом убивали двух зайцев: выбрасывали за пределы Нагорного Карабаха турков и – в их глазах, и в глазах международной общественности – компрометировали Россию. Зная, что официальные и соответствующие структуры Америки, в силу бюрократических проволочек, затянут ее проведение, я не стал ее ни с кем согласовывать. Поскольку эта операция была беспроигрышна во всех отношениях. И не вступала в противоречие с государственными интересами США.
Итак, исходя из изложенного, Президентская Комиссия по расследованию факта причастности к Ходжалинской трагедии Московской резидентуры пришла к однозначному выводу: фактов, подтверждающих ее причастность – не установлено.
Председатель Комиссии,
бригадный генерал Теодор Сойерс
Отложив в сторону папку, Мишиев протянул руку.
– Прости, Алекс, – сказал он. – Но после такого, – Семен показал на телевизор, – заподозришь и самого себя.
– Понимаю. Потому и прощаю, – мрачно проскрипел Вульфсон.
Ведь те дни едва не стоили ему карьеры.
Тогда в посольстве считали, что дни Вульфсона сочтены. Неспроста посылаются Комиссии. И потому, когда вскоре после отъезда Комиссии Стюарт вызвал его в Лэнгли, никто, и прежде всего сам Вульфсон, ничего хорошего от этой поездки не ждал.
В приемную он вошел в точно назначенный час. Хорошо знакомая ему референт Стюарта, мисс Джессика встретила его обычной для всех лучезарностью. Она всех так встречала и так же провожала, независимо от того, чем заканчивалась встреча с ее шефом. Попросив его присесть, Джессика сказала, что Стюарт занят и ему придется подождать.
«Значит, дело дрянь», – подумал он.
Раньше, заходя сюда в назначенный час, Джессика его не останавливала и он, в сопровождении ее светлой улыбки, свободно проходил к нему. А тут: «Подождите, сэр».
Минуты через три из кабинета Стюарта вышел Тедди Сойерс. С тем же предобрейшим выражением лица, пожимая руку Вульфсону, он сказал: