Визит к архивариусу. Исторический роман в двух книгах (IV) - стр. 13

Романенко был авторитетом в полку. Всех ротных и взводных посылал куда подальше. Признавал только батю – командира полка. Ни с кем особо не дружил. Выпивать выпивал со многими, но держал всех на расстоянии. И всем было удивительно его открытое расположение ко мне. С его подачи мне присвоили старшего сержанта и назначили заместителем командира взвода. Воронков стал заискивать передо мной, а так как он держал шишку над другими «дедами», заставил и их уважать меня.

Сегодня мы с прапорщиком толкнули новый Уазик командира полка. Взяли целых 12 тысяч долларов. На мой вопрос, а не спросит ли командование, куда подевался вчера только выделенный бате наш советский новенький джипик, он ответил: «Это проблемы начфина. Война все спишет. И нас с тобой, татарчонок, спишет», – по-деревянному засмеялся он.

Из сегодняшнего барыша Романенко отстегнул мне еще 500 долларов. У меня скопилось 1800 долларов.

16 февраля 84 г. Ротный подлец. Чтобы он сдох. Не могу без дозы. Ломка – невмоготу. Это он меня посадил на иглу. Что я буду делать на гражданке? Там дурь на вес золота. Где буду ее доставать? На что? Как буду жить?.. Я же законченный наркоман. Лучше погибнуть здесь. А как мама? Как Альфия? Без меня они пропадут. Да и с таким, какой я сейчас, тоже пропадут… Я решил мои накопления переслать домой. Вчера об этом сказал прапорщику. Он обещал помочь. И вот буквально сейчас велел идти во вторую роту к некоему сержанту Дегтяреву, который после ранения едет на побывку домой, в Новосибирск, и по дороге может завезти посылочку в Красноярск. Бегу туда.

Миленький Мунечка, здравствуй!

Пишет тебе твоя сестричка Альфия. Поздравляю тебя с Днем Советской Армии. Какой ты у нас молодец! Получили от тебя 1500 долларов. Принес их нам твой сослуживец, с которым ты в Монголии строишь тоннели. Он говорит, что большие командиры тебя уважают и всем солдатам там хорошо платят.

Подожди, кто-то барабанит в дверь.

,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

Мунечка, миленький, я одна. Я не знаю что делать? Мама в тюрьме. Ее арестовали милиционеры за американскую валюту, которую она меняла на наши рубли. Это, оказывается, преступление против государства. Так они говорят.

Барабанили нам в дверь милиционеры. Делали обыск. Все перевернули вверх дном. Разбили телевизор.

Я одна. Спаси, пожалуйста, маму. Срочно приезжай. Два дня с утра до ночи стою возле милиции. Меня к ней не пускают. Милиционеры злые, как звери.

Твоя сестренка Альфия.

26 февраля 1984 г.

1 марта 84г. Реву над письмом Альфии. Мама в тюрьме. Из-за меня, идиота! «Из-за тебя, сукин сын! – чуть ли не кулаками набросился на меня Романенко, когда прочел ее письмо. – Не мог послать нашими деревянными?! Чурка татарская!..»

«Что делать, товарищ прапорщик?»

«Что делать?! Что делать?!– передразнил он. – Спасать девчушку и матушку. Наши легавые хуже душманов… Жди здесь. Я к бате».

Сграбастав Альфушкино письмо, он побежал в штаб. Его не было часа два. Я уж думал, его поход к бате – пустой номер. И что может сделать командир полка?..

Я уже отчаялся, а тут в каптерку вбегает посыльный из штаба. «Товарищ старшина, вам приказано немедленно явиться к командиру полка».

В кабинете у полковника – начальник особого отдела и Романенко. «Что же ты так, Аглиуллин, подставил родных и нас?» – говорит начальник особого отдела.