Визит к архивариусу. Исторический роман в двух книгах (II) - стр. 11

Ефим угукнул и сразу, вполголоса, быстро, горячо, но довольно толково изложил зачем пожаловал.

– Повтори,– не въехав в суть, потребовал Хромой.

Трость Щеголя звонко стукнула по ножке стол.

– Не надо! Я все понял. А ты, Гошенька, не кобенься. Если не вклинился – вклинишься на месте. Дуй прямо сейчас вместе с Сапсаном к тому утопленнику. Посмотри потроха его своими глазам.

– Полночь же, Леня,– жалобно выкатил глаза Хромой.

– Самое время, Гошенька. Самое время… Ночь, особенно ненастная ночь, маманя вору. А нынче она – маманин поцелуй. Тишь, гладь и фонарь в небе… Разглядишь. Два глаза хорошо, а четыре лучше… Бегите!

Не успели они отойти от «Тихого грота», как выскочивший из трактира человек крикнул, чтобы Хромой вернулся назад.

– Щеголь сказал на минутку… А ты, Сапсанчик, погодь здесь.

Артамончик перехватил Гошу прямо на входе.

– Если место понравится – решай все от моего имени… И, главное, не допусти базара… Косой с Комодом зуб скалят на него. Задираются. Им не нравится, что я поставил его старшим. Он, конечно, не спасует перед ними, но дело может швахнуться. Про утопленную баржу он хорошо придумал. Малец с башкой… Знай, Гошенька, Сапсанчик в ответе за все дело, а ты в ответе за то, чтобы не допустить там кипиша. Ты мои глаза, уши и кулак. Понял?.. Ступай.

Утопленник Гоше понравился.

– У всех под носом – это хорошо… Никто не рюхнет… И еще хорошо, что ближе, чем к маяку,– загребая веслами, выдыхал он.

Уже на берегу, привязывая ялик к штырю, он, как бы походя, предупредил:

– Завтра, пока не свалим товар в шаланду, о том, что мы поменяли место схрона, корешам – ни звука.

– Поэтому Щеголь подзывал тебя к себе? – вместо ответа и своего согласия, догадался он.

А сейчас, когда Фима ударом левой прямой посадил, задравшегося на него Косого, на задницу, Гоши рядом не было. Он стоял за лошадьми, объясняя Шуре Крутошею где Юрок будет дожидаться своей телеги и не мог видеть завязавшейся потасовки. Он ее услышал. Вцепившись друг в друга, Сапсанчик с Косым, во всю глотку матюгаясь, катались по мокрому песку.

Гоша сразу все понял. В несколько прыжков, оказавшись рядом с дерущимися, он ловко изловив за ноги Петьку, отшвырнул его в сторону и сел ему на грудь.

– Мать твою, второй глаз выколю! Понял?..

– Пусть бугра из себя не строит… Ишь, «решаю здесь я! В другое место поедем».– передразнил он. – Кто он такой?! Сявка пернатая…

Хромой, приподняв за плечи, лежащего под ним Косого, пару раз стукнул его затылком о песок.

– Мозги вышибу, подлюга! Делай, что он говорит.

Оставив полуоглаушенного Косого, лежащим на земле, Гоша запрыгнул в шаланду и сев рядом с Сапсанчиком, тихо шепнул: «Командуй!»

– Грести за нами! Не отставать! Идем к порту, на затопленный киржим! – распорядился он и едва слышно произнес:

– Спасибо, Гоша.

– Да ладно. Главное, ты не свалял труса… Тебе от него досталось? – спросил он.

– Что ты?! Это ему я вломил. Первым же ударом свалил. Думал уже не полезет и пошел к лодке. А он, гад, напал сзади.

– Нельзя поворачиваться спиной к тому с кем схлестнулся. Особливо с нашим братом. Надо добивать. Надо ломать. Не сделаешь – поздно будет жалеть. Не успеешь понять что к чему, как окажешься под полою архангела Михаила. Имей ввиду! – поучал его Хромов.

Фима вспомнил его напутствие через год с небольшим. В тюрьме. Когда по коридору два дюжих надзирателя волокли по полу бездыханное тело Гоши. Его порешил картежный шулер, которого Гоша пинками вышиб из-за стола. Тот очухался и сзади, когда Хромов этого не ждал, сунул ему финку под левую лопатку. Недоглядел Гоша. Недоглядел…