Визит к архивариусу. Исторический роман в двух книгах (II) - стр. 12
Их замели на девятом по счету налете. Не на портовом пустыре, не на киржиме, а у той самой гостинице, что стояла напротив той самой школы, где Фиме пришла идея чистить, приходящие из порта, подводы с заморским добром.
Ему тогда повезло. Накануне, дома, помогая матери вешать занавеси на окно, он свалился с табуретки и здорово ушиб лодыжку. Утром она вспухла до того, что ему едва-едва удалось допрыгать до места сбора. Увидев такое, Щеголь велел ему оставаться на хате, куда ребята должны были пригнать краденный фургон. То что бралось у порта вывозилось на киржим, а то, что уводилось от гостиниц, пригонялось в один из глухих дворов. Он пустовал и внешне выглядел заброшенным. Его предложил Косой. Когда то в нем жили Петькины дед с бабкой.
Очень и очень недурственное местечко. Равно, как и киржим, выбор которого Косой и остальные, по началу, приняли в штыки. Это потому, что они корячились, готовя развалины под маяком, а Фима, не предупредив их, переиграл. Задетым за живое им подумалось, что Сапсанчик, выдвинутый на первые роли, стал выпендриваться. Однако, обида в пух и прах разлетелась на следующий день, после дела.
Как только полиция обнаружила выпотрошенный фургон со связанным возницей, уже через час легавые заявились к маяку и шныряли в развалинах. Никому в голову не могло придти, что награбленное не где-то в городе, а в самом порту, в двух шагах от причалов.
Такого навара, какой принес этот первый налет, Щеголю, чья биография, изобиловала разными громкими делами, брать еще не приходилось. А тут пацан, фраер фраером, в один присест придумал и выдал на лапу 143 тысячи рубликов. Чистоганом!..
Спустя месяц, когда все поуспокоилось, они ещё раз вышли на пустырь. Теперь уже двумя группами. Одну возглавлял сам Артамончик, а другую Хромой и он, Сапсанчик. Увели два фургона. Весь товар Щеголь сбыл оптом за двести штук…
И тут за ними началась охота. Фургоны теперь из порта шли группами и под охраной. Она доводила их до городских улиц, а затем возвращалась обратно за другими подводами, дожидавшимися их на причале. У гостиниц возницы чувствовали себя в безопасности. Дожидаясь очереди, когда грузчики подойдут к их повозкам, они забегали в находящийся рядом духанчик, чтобы согреться и пропустить один-два стопарика водочки… Ребятам же только это и надо было. И почти на глазах расслабившихся возниц уходили их подводы по Одесским закоулкам к дому умерших предков Петруши Косого.
Легавые никак не могли напасть на их след. Скорее всего не очень то и старались. Никому не хотелось за не понюх табака подставляться под керогазы и финки бандюганов. «Сами виноваты!.. Не ротозейничайте!..» – винили они обобранных бедолаг.
Такая реакция полицейских добропорядочных одесситов приводила в негодование. Охочий до жареного «Одесский листок» разражался одной за другой злыми публикациями, призывавшими власти принять меры и оградить уважаемых купцов от разбойничьих набегов. После каждой из них легавые срывались, как с цепи, а через денек-другой затихали. Это продолжалось до тех пор, пока Сапсанчикова шайка, по невероятной случайности, не увела фургон, набитый гобеленами, предназначенными для царского двора. Сами налетчики узнали об этом утром следующего дня, когда вышел очередной номер «Одесского листка».