Весна воды - стр. 21
Клава медленно поднималась с пола. Ее пыльная куртка стала еще грязней, левый мизинец на руке посинел.
– А что тогда? – не удержалась Тая. – Что, если не снег?
Клава глянула на нее испуганно и снова опустилась на пол. Сван отпил портвейн из темной бутылки, осторожно поставил ее на пол.
– Это не снег, это родина.
И тут Тая рассмеялась. Просто не смогла удержать в себе этот едкий смех, даже живот свело. Она смеялась в туповатое лицо Свана, а он шел на нее, не замечая, что опрокинул драгоценную свою бутылку и дешманское пойло полилось по грязному полу. Сван шел и тянул к Тае свои лапищи, а она даже не уворачивалась, просто хохотала, всхлипывая и хватая воздух ртом. Он ударил ее ладонью в грудь, а второй отвесил пощечину. Кожа вспыхнула горячим, смех застрял в горле.
– Я сейчас тебя научу… – прорычал Сван и рванул завязку на трениках.
– Так вот как родину учат любить, да? – еще не чувствуя страха, переспросила Тая.
И тут же оказалась лицом в стене. Сван схватил ее за шею, развернул и прижал, завозился у нее за спиной, пытаясь стащить штаны. Во всей заброшке, кажется, не осталось ни единого звука, кроме его тяжелого дыхания и скрипа одежды. Тая попыталась оттолкнуть от себя и дыхание, и потное чужое тело, навалившееся на нее, но не выходило. Воздух стал тягучим, как слайм. Где-то на полу, почти у ног Таи, продолжала лежать Клава. Тот-второй-без-имени, наверное, тоже оставался на месте. Никто не мешал Свану, никто не помогал ему. Тае было смешно и мерзко. Очень тупо, до мучительного стыда. И холодно тоже очень.
«Пусти, придурок, не позорься», – хотела сказать она, но между ртом и стеной почти не осталось промежутка, на языке осела пыль старой штукатурки и плесень, хотелось сплюнуть, но рот пересох. «Отпусти, придурок», – громко подумала она и услышала голос, повторяющий ее слова.
Чужой голос.
– Отпусти, говорю.
Сван дернулся и прижал Таю еще сильнее, в передних зубах что-то хрустнуло, воздух вышел из открытого рта, а вдохнуть его обратно уже не получилось. Тая забилась под Сваном, пытаясь опереться на стену, но руки стали слабыми, повисли, будто лишились костей и мышц.
– Слышишь, отпускай ее и вали отсюда, – повторил кто-то спокойно и ровно.
Сван наконец отстранился, и Тая тихонько сползла по стене вниз. Пока Сван разворачивался и рассматривал незваного гостя, Тая успела посидеть на корточках, восстанавливая дыхание, и оглядеться. Клава оставалась на полу и смотрела четко перед собой абсолютно пустым взглядом, словно мертвая. Тая дождалась, чтобы она моргнула, и отвела взгляд – не важно, подумаем об этом потом, забьем тоже потом. На фоне начинался типичный разговор перед типичной же дракой: а ты че? а ты? че вообще? да ниче. Под шумок можно было попробовать слинять. Тая перенесла часть веса на руки и скользнула было к двери, но Сван уловил ее настрой и припечатал левую ладонь ботинком. Косточки в ладони хрустнули, Тая зарычала сквозь сжатые зубы, а в ответ услышала:
– Я без понятия, что вы не поделили, но лучше бы вам Таисию отпустить. Просто поверьте мне на слово. Никому из нас такие проблемы не нужны.
И наконец-то подняла глаза. Лева стоял в дверях, раскинув руки, как мемный енот, вышедший из леса в свете фар. Тая была бы рада увидеть на его месте бородатого качка или накачанную девицу с монтировкой, но стоял Лева. Ни больше ни меньше.