Вещи мертвого человека - стр. 20
Юльке вот повезло…
– О, – радуется, – Глебушка. Тебе первому на поебку к начальнику надо выдвигаться. Меня следом за тобой…
– Тебя-то, – поражаюсь, – за что?
Юлька так-то – святая женщина. И, несмотря ни на что, включая понятный цинизм, наивная. Даже цинизм в ее исполнении выглядит сейчас чистейшей воды романтикой. Она, к примеру, до сих пор уверена, что Главный меня ценит исключительно за мой журналистский талант.
Ага. Нет, его он тоже ценит. Безусловно. Глупо не ценить то, что приносит деньги, правда? Но все-таки суть наших сложносочиненных отношений – совершенно в другом.
Как говорится, спасибо за аплодисменты, но лучше все же деньгами…
– А он меня уже месяц пиздит, – продолжает радоваться Серостаева. – Говорит, что распустилась и перестала следить за собой. Хуй ему в нос, такой прогноз. Я снизу и со спины еще диво как хороша, и километр легко за сорок минут плыву. А то, что сиськи обвисли и морда стала на жопу цыпленка похожа – так это конституция такая, тут уже ничего не поправишь. Наследственность у меня. И матушка-покойница точно такая же была, что ей совершенно не мешало. Спереди пенсионерка, а с жопы – так и вообще пионерка. Значит, спереди лучше не смотреть. Можно подумать, мне прям охота, чтоб на меня мужики с жалостью пялились. Вот прямо как ты сейчас, например…
Я только морщусь. Попробуй тут возрази: и проблемы свои, и мои взгляды на них девушка совершенно верно и точно отображает. Не поспоришь.
За что, в принципе, и люблю…
– А этот что? – киваю в сторону двери.
Юлька жмет по-прежнему точеными плечиками. Не все безжалостная река времени унесла. Ну да. Проблемы, в принципе, достаточно точно обрисованы. Морда и грудь. Но этого, к сожалению, более чем достаточно.
Увы…
Глава 9. Долгая прелюдия
Юлька, может, и расстроилась бы, узнав, что меня приглашали не на «поебку». А может, и нет.
Много чести.
Да и ваш покорный слуга немного не в том социальном статусе уже, пардон, чтоб его без весомого повода на эту процедуру в начальственные кабинеты-то приглашать. А поводов… Поводов я не допускаю.
В принципе.
Это не так сложно, на самом деле. Достаточно многого не хотеть. Из того, что хотят остальные: должностей, наград, званий.
Славы, наконец.
Мне иногда и жить-то, честно говоря, не хочется – какая уж тут слава? Иди вон, выйди на улицу. Промокни, как следует. И все сразу пройдет…
Ну да ладно.
Зашел в кабинет. Пожал руку демонстративно-приветственно вышедшему из-за стола встречать «дорогого младшего друга» Главному. Уселся в кресло перед журнальным столиком, в углу кабинета, игнорируя большой «переговорный» стол.
Главный у нас человек эстетически развитый. Интимные вопросы предпочитает решать именно там. А я сейчас здесь, судя по всему, как раз по такому вопросу. Иначе б меня настолько настойчиво сюда никто не звал…
Главный, в свою очередь, остался посреди комнаты. Переминаясь с пятки на носок. Посмотрел на меня несколько наигранно-осуждающе. Типа, провел воспитательную работу.
Потом хмыкнул.
Крякнул.
Вздохнул тяжело.
Открыл прямо по экватору большой стилизованный под средневековые карты деревянный глобус. Откинув верхнюю часть, превращая почти музейно исполненный экспонат в пошлый и банальный бар, вынул оттуда аккуратно за горлышко бутылку очень хорошего – я знаю, о чем говорю – торфяного синглмолта.