Вещи мертвого человека - стр. 2
Я вздыхаю.
Отбираю у нее флягу, снова прикладываюсь.
Выдыхаю.
– Тебе-то это зачем?
Глава 1. Прекрасная вдова
– Тебе-то это зачем? – повторяю.
И снова прикладываюсь к фляжке.
Нервы…
Леська старательно разглядывает острые носки своих полусапожек.
Блестящих, антрацитово-черных.
На фоне разноцветной, но уже мертвой, начинающей жухнуть и разлагаться листвы они смотрятся особенно чуждо.
Хорошая обувка, кстати.
Да, у нее всегда было прирожденное умение безукоризненно держать стиль. Хорошая девка, так-то. Только несколько излишне стервозная, на мой незамысловатый вкус.
И чересчур замороченная на себе…
Леська, пока я о ней про себя рассуждаю, снова закуривает. На этот раз все же свою.
– Ну, знаешь, – качает головой. – Он все-таки отец двоих детей. Причем что самое удивительное, моих тоже. Имею право?
Н-да, думаю.
А вот это – реальная проблема.
Причем еще и финансовая, судя по всему. Он же их, видимо, содержал…
Леська словно мои мысли читает.
Затягивается.
Вызывающе выпускает в свинцовое московское небо тонкую сиреневую струйку теплого дымка.
– Даже не думай, – фыркает, – на эту тему. Расстались мы с ним три года назад, причем именно что навсегда. Без шансов, несмотря на некоторые остатки взаимной симпатии. Это было банально невосстановимо. И зарабатываю я прилично больше, чем этот балбес. Барышня все-таки востребованная. Сериалы, то-сё. Сейчас вон к вам на телек зовут, программу какую-то вести. О трудностях изломанной женской судьбы – о чем же еще? Не знаю, не знаю. Канал так-то серьезный. Мне для дополнительной раскрутки самое то. Да и деньги, в общем, вполне адекватные. Людям за такие деньги не одну смену на кино приходится пахать. Я б даже тебя пригласила, как соведущего, да ведь не пойдешь. Не в этом дело…
Я коротко киваю.
Тогда – понятно.
Согласен.
Сколько зарабатывал и, тем более, сколько торчал денег всем знакомым и не очень знакомым ее разухабистый бывший муженек, я тоже приблизительно представляю. Дружили все-таки, до определенного момента.
Это были слезы.
Вот от слова «совсем».
Но на заданные, особенно таким тоном, вопросы в приличном обществе как-то принято отвечать…
– Да кто угодно, – вздыхаю наконец, – мог дурака приговорить. Он же был должен такое количество денег такому количеству самых разнообразных и иногда весьма специфических людей, что уже давно стало понятно: добром это не кончится. Но это еще полбеды. Он с какого-то момента вообще перестал выполнять взятые на себя обязательства. При этом откровенно и нагло врал, хамил и блефовал. А кое-кого, у кого с устойчивостью нервной системы похуже, так даже, поговаривают, и откровенно шантажировал. С ним просто стремно стало иметь дело, понимаешь? Вот у кого-то нервы и сдали.
Леська морщится.
– И вы от него тоже отвернулись…
Я жму плечами.
– Да он сам выпилился из нашей компании! И выпилил меня из своей. Я должен был его отчаянно возвращать? Особенно в таком растрепанном виде и состоянии, да еще после того, как он меня лично подвел?
Она снова морщится.
Проводит тыльной стороной ладони по моей щеке.
Вздыхает.
Аккуратно, стараясь не повредить тщательно продуманный и прорисованный макияж, трет уголки глаз.
Снова вздыхает.
– Ты еще лет десять назад, – прищуривается, – был таким хорошим мальчиком, Глеб. А теперь во что мы все превратились?