Весенняя лихорадка. Французские каникулы. Что-то не так - стр. 33
– План, – пояснила Терри.
– Да, именно – план, – поддержал ее Майк. – Не удивляйтесь, вы знаете, как я умен. Пока вашего Дезборо терзает подагра, мы не будем сидеть сложа руки. Друзья, мы ее украдем.
– Что!
– У-кра-дем. Умыкнем. Стащим. Когда противник низок и подл, жантильничать нельзя. Его девиз – «Все дозволено». Что ж, переймем его и мы.
Справедливая Терри считала, что удачные мысли надо хвалить, даже если это и повредит их автору.
– Замечательно! – сказал она. – До чего же приятно встретить прирожденного преступника. Видимо, это – одна из тех глубин, о которых вы говорили?
Совесть пятого графа оказалась менее гибкой. Он задумчиво щупал подбородок.
– Я красть не могу.
– Почему это?
– Какого дьявола…
– Шорти!
– Отец ваш прав, – сказал Майк, – и я его понимаю, мало того, уважаю. Не хочет пятнать старый добрый герб. Не беспокойтесь, Шорти, вы просто возвращаете собственность владельцу. Альбом принадлежит Терри.
Она покачала головой.
– Спасибо, но это не пройдет. Шорти знает, что я не собирала марок с детства.
– Ценный экземпляр достался вам в те годы. Я хотел об этом напомнить, когда мы вылезали из машины, но Шорти был уверен, что она принадлежит ему, и я его пожалел. Ну, обратите взор в прошлое. Вы сидите в классной, перемазанная клеем, и рассматриваете марки. Я вхожу и говорю: «Привет. На марки смотрите?» – «Да», – отвечаете вы. – «Что-то их немного», – замечаю я и прибавляю, что как раз получил альбом в подарок от дяди, который еще не знает, что в школе это утратило престиж.
– Ах ты господи! Помню.
– На это я и уповал. Итак, я подарил марки вам.
– Не зная, что это – золотые россыпи.
– На что мне россыпи? Мы, Кардинелы, щедры к тем, кого любим. Представьте, какие из нас получаются мужья.
– А мы, Кобболды, не принимаем ценных подарков от красавчиков из Голливуда.
– Я совершенно на них не похож. И потом, что значит «не принимаем»? Вы его приняли.
– Могу вернуть.
– Лучше отдайте Шорти.
– Прекрасная мысль. Так и сделаю. Видишь, Шорти, марка – твоя. Поблагодари дяденьку.
– Спасибо, – рассеянно сказал граф. События развивались слишком быстро, словно он попал в водоворот. Кроме того, он ощущал, что тут есть какая-то неточность.
– Кончилась духовная брань, – продолжал Майк. – Ваша совесть может поплевать на ладони и взяться за дело. Вы согласны?
– Д-да… К-конечно… Но…
– Что такое?
– Эта проклятая марка стоит полторы тысячи. Я не могу отнимать у тебя столько денег, – обратился он к дочери. – Лучше одолжи мне две сотни.
– Какая чепуха, Шорти! Все мое – твое.
– Спасибо, душенька. Прямо не знаю, что сказать.
– Поблагодари Майка.
– Спасибо, Майк. Вы щедры, как принц.
– Да, – согласился Майк. – Я вообще прекРассн. Но вернемся к делу. Марку мы крадем. Принято? Хорошо. Теперь – как? Думаю, это нетрудно. Выведаем у Дезборо со всей нашей тонкостью, где его жена держит альбом. Вероятно, в столе или в секретере. Берем хорошую отвертку…
– Но…
– Шорти, миленький, не усложняй, – попросила Терри. – Другого пути нет. К Дезборо подъеду я.
Она вышла. Граф подрагивал. Майк заботливо на него смотрел.
– Вижу, – заметил он, – вы еще в упадке. В чем дело? Опять совесть?
Лорд Шортлендс понял, что ему мешало.
– Мой дорогой, если Адела увидит, что ее стол взломан, она заподозрит меня.
– Ну и что? А вы засмеетесь. «Что будешь делать?» – осведомитесь вы, присовокупив: «Хо-хо» или «Э?», по вкусу. Леди Адела будет молча кусать губы.