Весенняя лихорадка. Французские каникулы. Что-то не так - стр. 15
– И птичка, и жаба.
– Вам надо ехать в замок?
– Я там живу. Вы что, не поняли?
– Да, неприятно…
– Как вы сказали, «это уж точно». Но не в том моя главная беда.
– А в чем?
Лорд Шортлендс немного поколебался. До сей поры британская сдержанность побеждала пинту шампанского, двойное виски и три бокала особого напитка, но сейчас она сдалась. Не устояв в духовной борьбе, сдался и он.
– Понимаете, у нас есть кухарка.
– Ах, кухарка, как мне жарко!
– Простите?
– Вспомнил песенку.
– А… Так вот, у нас есть кухарка.
– Еще одна?
– Нет, все та же. И я… э… мэ-э… хочу на ней жениться.
– Это хорошо.
– Вы так считаете?
– Конечно.
– Очень рад, мой мальчик, очень рад. Ваше мнение чрезвычайно важно. Значит, жениться на ней?
– На кухарке из замка?
– Да.
– Конечно.
– Но тут есть трудность. Мой дворецкий тоже ищет ее руки.
– Дворецкий?
– Да. Сложная проблема. Стэнвуд задумался.
– Оба вы жениться на ней не можете.
Лорда пленила такая ясность мысли. Молод, а мудр!
– Вот именно. Что вы мне посоветуете?
– Проще всего выгнать дворецкого.
– Я не могу. «Мой» я сказал, не подумав. Платит ему моя дочь, Адела. Слуги – в ее ведении, и она не уступит.
– Смотрите-ка, как я с Огастесом! Ну, тогда надо его затмить.
– А как? Он исключительно хорош. Вы бы видели его. У него один недостаток, играет на скачках.
– Он, часом, не знает, кто победит в пятницу?
– Вряд ли. Он вечно проигрывает. На это я и надеюсь. Элис не нравится, что он зря тратит деньги.
– Элис?
– Ну, кухарке.
– На которой вы хотите жениться?
– Той самой. Ей нужен надежный муж. На ее взгляд, я надежен.
– Да?
– Я это знаю из верных источников.
– Что ж, дело в шляпе. Главное – не сдавайтесь. По-моему, вы перетянете.
– Правда, мой мальчик? Вы меня утешили. Однако есть еще одно препятствие. Она требует, чтоб ее жених, кто бы он ни был, купил кабачок за двести фунтов.
– Значит, нужны деньги?
– Вот именно. Как всегда. Я живу давно, пятьдесят два года, и все больше в этом убеждаюсь. Да, пятьдесят два, сегодня мой день рождения.
Стэнвуд откинул голову и запел густым басом:
Пятьдеся-ат два, Пятьдеся-ат два, А седа ли го-ло-ва В пятьдеся-ат два? Я уже не молодой, Но здоровый и живой, И доволен я собой В пятьдеся-ат два.
Он остановился и сжал руками виски. Именно о таких промахах говорили ему друзья. Ну что это, петь всякую чушь, да еще откинув голову!
– Простите, ради бога, – сказал он, вставая. – Пойду, умоюсь холодной водой. Вы никогда не ощущали, что вам ввинчивают в череп раскаленные болты?
– Бывало, – с тоской отвечал лорд, – давно, в молодости. Вот помнится…
– Конечно, лучше приложить лед, – сказал Стэнвуд, – но глупо заказывать ведро льда и совать в него голову. Может, и вода ничего.
Он удалился, а лорд Шортлендс погрузился в думы, приоткрыв рот.
Думал он о том, как развлекается миссис Пентер в этом Уолэм Грин. Думал и о Терри, надеясь, что она купит хорошую шляпу. Думал о здешнем напитке, не заказать ли еще, но решил, что не стоит. И тут мысли его перенеслись к таким предметам, что он мгновенно протрезвел, словно все эти часы пил молочное пиво.
Мудро ли, спросил он себя, разумно ли доверять тайну своей любви этому милому юноше? А вдруг через него что-то дойдет до Аделы?
Разум, однако, его успокоил. Они с милым юношей – как корабли в ночи. Встретились, побеседовали, и больше никогда не увидятся. При чем тут Адела? Словом, беспокоиться не о чем.