Весенняя лихорадка. Французские каникулы. Что-то не так - стр. 17
– Нет, не приглашу. Это не в моем ведении.
– Что вы говорите! Ребенок, и тот мог бы…
– А я не могу. Адела не позволит.
– Вот как? Прискорбно, прискорбно. Я не знаком с леди Аделой.
– Разве ее не было, когда вы гостили у Тони?
– Не было.
– Везет же людям! – вздохнул лорд Шортлендс. Майк строго на него взглянул.
– А как насчет Стэнвуда? – спросил он.
– Что-что?
– Вы говорите, что не можете никого пригласить. Однако я звонил Стэнвуду, и его слуга сказал мне, что вы послали ему телеграмму с приглашением.
– Не я, Адела. Что ему нужно, кстати? Болван какой-то.
– Ну уж нет.
– Тогда отец болван.
– Не знаю, не видел. Вам Стэнвуд понравится, он всем нравится. Я лично люблю его как брата. Да, вернемся ко мне. Я в замке был, ничего плохого не сделал, так что ваша старшая дочь может смело меня пригласить.
– О нет! Она приглашает только тех, кто что-нибудь пишет: романы, картины, музыку. Так сказать, служителей искусства.
– Стэнвуд ничего не пишет.
– Значит, он исключение.
– Словом, меня она не пригласит?
– Ни за что на свете.
– Прискорбно, прискорбно. У меня связаны руки. Нельзя ухаживать, если ты в Лондоне, а она — в Кенте, да еще не подходит к телефону. Вам дворецкий не нужен?
Лорд Шортлендс печально вздохнул.
– К сожалению, нет. А зачем все это? Терри за вас не выйдет.
– Да, ей так кажется. Но только пустите меня в замок…
– У нее есть какая-то причина. Майк нахмурился.
– Причина! Она сама не знает, что ей нужно. Упряма, как не знаю кто. Вот эту черту я бы подправил. Стоит ли быть похожей на ангела, спросил бы я, если не можешь опознать верное сердце? На ангела она похожа, тут спору нет. Последние годы я жил в Голливуде, на мне буквально висли красотки, но перед Терри они – тьфу! Она неповторима.
– Терри говорила, что вы там работали. Контракты с актерами, да?
– Да.
– Выгодное дельце?
– Ничего, не жалуюсь. Прокормлю вашу дочь, если что. Но в замок мне приехать надо, почта и телефон не помогают. Подумайте как следует.
Лорд Шортлендс стал думать. Приятный, обеспеченный зять со связями в Голливуде ему не помешал бы. Думы эти прервал Стэнвуд, заметно посвежевший. Холодная вода помогла.
– Привет, Майк, – бодро возгласил он.
– Привет, – отвечал Кардинел. – А ты – совсем ничего. Я к тебе заходил, и твой Огастес сказал, что ты практически скончался.
– Понимаешь, я был в турецкой бане, а сейчас поливал голову холодной водой.
– А, вон что! Ты знаком с лордом Шортлендсом?
– В жизни о нем не слышал.
– Вот он, прошу.
– Ах да, знаком! Мы тут поболтали. Он много рассказывал про кухарку.
– Это ваш гость, – сообщил Кардинел графу. – Тот самый Стэнвуд Кобболд. Что с вами?
Пятый граф оцепенел от ужаса.
– С-с-стэнвуд К-к-коб-б-б-олд? – выговорил он. – Это вы?
– Конечно. А что такого? Что с нашим лордом, Майк? Кардинел сам удивлялся, но предложил гипотезу:
– Наверное, это от радости. Огастес говорил, что сегодня ты едешь в Кент. Значит, лорд Шортлендс – твой хозяин. Соответственно, он радуется.
Пятый граф с трудом проговорил:
– К-к-какой ужас!
– Ну, что вы! Стэнвуд – прекрасный человек.
– Понимаете, я хочу жениться на кухарке…
– Одобряю. А ты как, Стэнвуд?
– …и ему об этом сказал. То есть Кобболду. А он, то есть Кобболд, может сказать Аделе.
– Она огорчится?
– Она меня загрызет. Как по-вашему, Кобболд любит поболтать?
– Боюсь, что любит.