Веретено Судьбы (сборник) - стр. 19
– Вендетта! – кричал его разум. – Вендетта!
Кровная месть заставила Рикардо покинуть Италию. Десять лет он был изгнанником. И вот…
– Рикардо! – голос синьоры Сандреллы срывается на крик.
Рикардо открывает глаза, смотрит на Глорию так, словно видит ее впервые. В ее глазах отражается блаженно-счастливое лицо мальчика с чистой душой, которому еще неведомо слово «вендетта».
– Рикардо, – синьора Сандрелла с силой дергает его за руку. – Ты сошел с ума. Ты забыл, что она – дочь нашего кровного врага?
– Нет, – отвечает он, понимая, что не желает больше никого убивать.
Он должен что-то сделать. Что? Дать Глории уехать? Увезти ее? Мысли мечутся. Нужно время, чтобы принять верное решение. А времени мало. У них только два дня.
– Я приказала подавать обед, – говорит синьора Сандрелла. Смотрит на бледное лицо Глории. – Вы устали, бедняжка. Морская вода в нашем бассейне успокоит и взбодрит вас. Искупайтесь и приходите в столовую.
Синьора Сандрелла подтолкнула Глорию в спину. Она сделала шаг, другой, третий… Подумала:
– Наверно, так идут на эшафот. Знают, что это последние шаги по земле. Последние… Но все равно идут.
Сквозь огненные вспышки отчаяния до Глории долетают слова Рикардо:
– Подаришь мне эту ночь?
Она отвечает: «Да» не из-за неизбежности финала, а из-за поцелуя, после которого она увидела перед собой другого Рикардо Маури. Нет, вначале она почувствовала, что он стал другим, а потом увидела его глаза, его просветленное лицо. Новый Рикардо показался ей таким родным, что перехватило дыхание. Если бы не грозный окрик синьоры Сандреллы, Глория призналась бы Рикардо в любви. Она сможет сделать это ночью, когда он придет в ее спальню. Может быть, эта ночь что-то изменит. А если нет, то…
Скрипнула дверь. Рикардо замер на пороге. Белоснежный атласный халат распахнут. На груди хрупкий серебряный крестик. Такой же Глория видела у островитян и у Вацлава. Глория отгоняет мысли о нем. Ей не следует думать ни о ком, кроме Рикардо. Она смотрит на него. Он делает шаг, плотно закрывает дверь. Замирает, скрестив на груди руки. Смотрит на Глорию. Она стоит посреди комнаты в длинной до пола сорочке серо-пепельного цвета.
– Любимый цвет синьоры Сандреллы, – думает Рикардо. И тут же отгоняет мысль о ней. Он не должен думать ни о ком, кроме Глории.
Она стоит босая на холодном полу. Глаза широко распахнуты. Губы дрожат. Она вся дрожит, как листочек, готовый сорваться с ветки и улететь вслед за ветром.
– Вслед или навстречу ему? – думает Рикардо. И понимает, что навстречу.
Они бросаются друг другу в объятия, шепчут нежные слова. И только потом, когда наступает тишина, понимают, что оба говорили на одном языке. Языке любви. Рикардо вскакивает с кровати, приказывает Глории немедленно одеваться.
– Мы должны уехать. Сейчас же, сию же минуту, – говорит он, распахивая дверь в свою комнату. – Поторопись.
Через несколько минут они уже бегут по тропинке прочь от Виллы-Гарцони.
– Куда мы едем? – спросила Глория, когда они устроились на заднем сидении попутной машины, подобравшей их на шоссе.
– В твой дом. В твой Краков, – ответил он. – Думаю, там более безопасное место.
– Рикардо, я должна тебе сказать, что…
– Я все знаю, – приложив ладонь к ее губам, прошептал он. – Я видел, как ты побледнела, услышав про кровную месть. Слова Сандреллы мог понять лишь человек, знающий итальянский язык, – порывисто обнял Глорию. – Запомни, пока я рядом, ты в безопасности.