Венская партия - стр. 15
Согласно инструкциям, ждать агента более трёх минут было опасно, и Ардашев, наняв одноконный комфортабль, вернулся на вокзал. Уже знакомая обратная дорога не показалась столь длинной, как первый раз. Получив чемодан, Клим вручил его носильщику и зашагал на биржу извозчиков. Внимание дипломата привлёк совсем новый, сверкающий лаком фиакр, и чиновник особых поручений не стал отказываться от удовольствия нанять столь дорогую карету. Две быстрые лошадки потрусили по Франценбрикенштрассе, пересекли по мосту Дунайский канал и повезли седока параллельно линии соединительной железной дороги.
«Странное дело, – закурив сигарету, размышлял Ардашев, – австриец не явился. Мог, конечно, испугаться, прочитав в газете об исчезновении Шидловского. Возможно, просто решил выждать некоторое время. Я бы, будь на его месте, тоже, наверное, не стал бы торопиться и, придя на ипподром, находился бы где-то неподалёку, но лишь для того, чтобы увидеть, кто же явится вместо Шидловского. Потом я бы проследил за этим человеком…» Клим бросил взгляд в заднее окошко. За ним бежала другая карета и тоже фиакр. Разглядеть, кто сидит внутри, было невозможно, зато запомнить щеголеватого кучера – в цилиндре и с закрученными вверх усами – труда не составило. «Что ж, – рассудил Ардашев, – если этот же самый возница доведёт меня до посольства, то за мной следят. Но кто? Не стоит гадать. Подождём. А пока самое время насладиться красавицей Веной».
Город, наверное, ошеломил бы Клима грандиозностью и великолепием домов, если бы раньше он не бывал в Лондоне[30]. Но тут чувствовалась совсем другая атмосфера. Окаймлённая Венским лесом и Альпами, в холмистой долине Дуная и впадающей в него реки Вены, между фруктовыми садами и виноградниками, посередине тучных нив и тёмных хвойных лесов раскинулась жизнерадостная имперская столица. Местный климат отличался мягкостью, и улицы не казались такими серыми и мрачными, как в столице Соединённого Королевства. Здесь среди пяти- и шестиэтажных архитектурных шедевров нашлось место и раскидистым липам, и густым каштанам, и южным тополям, и даже привычным русскому глазу берёзам. В кронах старых дубов щебетали дрозды, горихвостки и слышалась соловьиная трель. На шпиль роскошного особняка взгромоздилась неугомонная чайка. Недовольная близким соседством с сидящей на соседнем флюгере вороной, она принялась кричать возмущённо, но чёрная птица не осталась в долгу. Захлопав гневно крыльями, она начала протяжно каркать, точно ругалась матерно на своём вороньем языке.
Посередине широкого, мощёного проспекта пролегли аллеи, а по обеим сторонам бежали рельсы. Неожиданно показалась паровая конка[31], тянувшая за собой три открытых вагона с пассажирами. Это был такой же паровик, как тот, на котором в позапрошлом году Клим добирался до Афин.
Искусство венских кучеров фиакров изумляло. Двигаясь достаточно быстро, они ухитрялись избегать столкновений, когда, казалось бы, оно было неминуемо. В осанке сидящего впереди возчика читались уверенность, независимость и чувство собственного достоинства. Его облачение не было лишено щегольства: яркая сорочка с галстуком, модная жилетка, увенчанная цепочкой карманных часов, и обязательный цилиндр с узкими полями, под которыми виднелась аккуратная причёска. Фиакры – дорогое удовольствие. Кроме внешнего изыска карета отличалась ещё и внутренним удобством: мягкое сиденье, зеркало, прикреплённая спичечница с пепельницей, сигнал для вызова кучера, лист для жалоб, тариф на поездки и всегда свежая газета. Почти как кеб в Лондоне.