Великая грешница - стр. 44

Боярин не хотел, было, отпускать царевну в лес, кой таит в себе немало опасностей. Но Ксении так понравилась жизнь на волюшке, что она не только еще больше расцвела, но и стала более смелой и настойчивой, чего никогда не случалось в царских теремах.

– Ты уж прости меня, боярин Григорий Васильевич, но я схожу в лес за грибками.

Дворецкий, вспомнив слова Бориса Годунова, не стал перечить.

– Всё, что дочь моя запросит, изволь выполнить. Лишь бы никакой порухи не было.

Пришлось боярину зело покумекать над грибным выходом царевны. Допрежь всего в лес был послан Демша с наказом сыскать грибное место. Тот озаботился:

– Ныне август не шибко на грибы угораздило. Дождей выпало мало.

– Надо сыскать, Демша, а когда сыщешь, женке своей укажи. Она вкупе с верховой боярыней пойдет.

Демша отыскал одну грибную полянку, коя находилась в начале темного леса. В день выхода царевны Григорий Васильевич не только отрядил в лес княжича Василия, но и пятерых стрельцов.

Когда царевна, в сопровождении верховой боярыни и сенных девушек и Надейки, вышла на поляну, случилось непредвиденное. Княжич заметил, как на поляну вдруг вылез из чащи огромный сохатый с ветвистыми рогами и нетропко двинулся в сторону царевны.

– Назад! Наза-ад! – что есть мочи закричал Василий.

Сохатый замер, а княжич стремительно побежал к перепуганной царевне, коя и в самом деле устрашилась, увидев невдалеке невиданное животное.

Взбудораженный княжич обнял царевну за плечи, а затем прижал к себе.

– Не бойся, государыня-царевна! Я спасу тебя. У меня сабля и пистоль!

После этих слов Василий и в самом деле выхватил пистоль и бесстрашно двинулся на сохатого, но тот, никогда не ведая пистольного огня, удивленно посмотрел на людей, нарушивших его царственное шествие, плавно развернулся и, задевая рогами ветви деревьев, скрылся в чаще.

– Спасибо тебе, сынок, – судорожно глотнув воздух, вымолвила из побелевших губ Мария Федоровна.

Княжич, оказавшийся без шапки (потерял, когда ринулся к царевне), пришел в себя и поклонился Ксении большим обычаем.

– Прости, государыня-царевна.

Впервые Ксения так близко столкнулась с Василием. Стоял он перед ней высокий, сероглазый, с шапкой густых русокудрых волос, весь ладный, пригожий.

– Это ты меня прости, княжич. Не подобало мне в лес ходить. Вон и стрельцы всполошились.

Стрельцы, услышав громкий выкрик Василия, выбежали к поляне, но тотчас попятились в лес, увидев отмашку верховой боярыни.

– Ступай и ты, Василий.

– Ухожу, ухожу, матушка.

Царевна, оправившись от пережитого, увидела в сажени от себя два гриба с красными шляпками, выглядывающими из травы, и тотчас забыла обо всем на свете.

– Боже, какие они красивые! Как они называются, Надеюшка?

– То грибки боровые, государыня-царевна. Съедобные. Их можно жарить и солить.

– А вот еще! – радостно воскликнула Ксения. – Этот еще прекрасней.

– Не срывай, государыня матушка. Худой, не съедобный сей гриб, из него отравное зелье готовят.

– Из такого-то красивого? Какая жалость. Гриб – загляденье.

Царевна огорчилась. Она-то до сих пор не ведала, что не всякий гриб к еде пригоден.

А Надейка вдруг сунула какой-то гриб в рот и принялась его жевать. Не только Ксения, но и верховая боярыня с сенными девушками подивились:

– Да разве можно сырой гриб есть?!

Всеобщий испуг рассмешил Надейку: