В тени веков. Погребённые тайны. Том II - стр. 59

Совсем еще ребенком Флаин узнал, что обременен непростой природой, какую укротить нелегко. И помочь ему никто не мог, кроме старика Шингола, который пытался облегчить тяжелую ношу, выпавшую на долю немощного дитя. И именно он объяснил, кем родился Флаин по воле самих Высших – ведь только под их грозным взором приходят на землю те, кто наделен далеко не земным даром. Но старец со временем все же стал сомневаться в том, что здесь замешаны боги, изредка поддаваясь мысли о темном магическом духе необычного дара, выпавшего на долю отпрыска Мелонов. Он знал всего троих подобных Флаину, чьи имена были вписаны в «Великие Очерки Кордея», но ни одного из них нельзя было причислить полностью к какой-то из сторон – темной или светлой. Вер-сигельты напоминали древние фрески, на потертых поверхностях которых едва различались запечатленные гравюры и письмена, и которые могли прятать в себе еще множество изображений, как слои. И каждое из них едва ли повторяло по своей сути предыдущее. Но что таилось в самом сердце, вряд ли удалось бы разгадать, не разрушив эти самые фрески. Серая сущность, запертая на замок магией, способная дать все и ничего. Маг, наделенный силой, но не могущий творить магию по своей воле; имеющий только то, что получил, без возможности по своему усмотрению распоряжаться этим. Почтенный мудрец, знавший многое наперед и нередко видящий чей-то путь, однажды навестил семью Мелонов, что являлась на Роклите не менее уважаемой, и предложил стать наставником нелюдимому мальчику. И его родители, сбитые с толку столь необычными обстоятельствами и нежданной благосклонностью – а может и наказанием – со стороны Высших, сразу же приняли предложение. Они доверяли местному мудрецу, к которому не единожды за советом обращались высокопоставленные персоны, включая самого наместника, что в те дни следил за порядками. Шингол старательно следил за мальчиком, о котором непрерывно ходили разные толки, ибо он казался редкой диковинкой островитянам. Однако те не были невежественными дикарями или жестокими варварами, чтобы видеть в слабом здоровьем дитя нечто зловещее и не имеющее право на жизнь. Любопытство горело в каждом, кто прознал о необычном ребенке Мелонов, ведь прежде на Роклите не встречалось и души, практикующей колдовство или магию. В большинстве жители Роклита являлись до мозга костей верные своему – военному или же иному – делу, серьезные, жившие тем, что понимали и умели и без чародейства и всевозможных заклинаний. Но хоть роклитцы и были от всего этого далеки, они все же спокойно, но не без удивления, принимали присутствие подобного на свете. А тогда им еще пришлось тесно уживаться с тем, кого отметили своей дланью боги.

– Проклятие! Гори оно все! И вы, боги, тоже горите! Паскудные ублюдки! – орал Флаин, носясь по залу и круша все подряд, не заботясь о сохранности вещей, которые ему никогда не принадлежали по-настоящему. – Думали, что смогли меня раздавить, уничтожить, сделать послушным рабом, как остальных, что прозябают здесь, в этой поганой клетке? Как бы ни так! Под вашей пятой я никогда не буду сидеть, послушно ожидая, когда вы, жалкие твари, решите, что заслуживаю вашего благословения. Я сам его возьму, слышите?! Возьму то, что положено, и что еще захочу! Вы еще будете жрать пыть небытия с моих сапог, когда я доберусь до вас!