В стальных грозах - стр. 33
Как вдруг фенрих судорожно схватил меня за плечо:
– Внимание вправо, совсем близко отсюда, тихо, тихо!
В тот же миг в десяти шагах справа в траве послышался довольно сильный шум. Мы отклонились от направления и ползли вдоль английских заграждений; вероятно, противник заметил наше присутствие и вышел из окопа проверить предполье.
Незабываемые мгновения ночных вылазок! Зрение и слух напряжены до предела, шорох чужих шагов в высокой траве будто страшная угроза. Дышишь прерывисто, всеми силами держишь себя в узде. С коротким металлическим щелчком сдвигаешь предохранитель пистолета; этот щелчок ножом режет нервы. Зубы скрипят на запальном шнуре гранаты. Стычка будет короткой и смертоносной. Дрожишь от двух могучих чувств – возбуждения охотника и страха жертвы. Ты – целый мир, насыщенный темным, жутким настроем, гнетущим это место.
Перед нами возникли несколько расплывчатых фигур, донесся шепот. Мы повернули к ним голову; я слышал, как баварец Партенфельдер стиснул зубами лезвие кинжала.
Англичане сделали еще шаг-другой в нашу сторону, но затем занялись проволокой, не заметив нас. Мы поползли назад, медленно, не спуская с них глаз. Смерть, что уже незримо в напряженном ожидании стояла меж нами, удалилась несолоно хлебавши. Немного погодя мы встали в полный рост и благополучно вернулись на свой участок.
Раззадоренные успешным исходом, мы надумали взять пленного и решили следующим вечером повторить вылазку. Поэтому после полудня я прилег отдохнуть, но заснуть не успел, так как грянул громоподобный взрыв. Англичане обстреливали нас осколочными минами, которые на лету производили мало шума, но были настолько тяжелыми, что их осколки начисто срезали сваи обшивки толщиной в доброе бревно. Чертыхаясь, я слез со своей «лежанки» и вышел в окоп только затем, чтобы, увидев на подлете черный шар с ручкой, крикнуть «Мина слева!» и ринуться в ближайший туннель. В последующие недели мины всех калибров и типов сыпались на нас так щедро, что мы взяли в привычку, передвигаясь по окопу, одним глазом всегда смотреть вверх, а другим – на ближайший вход в туннель.
Ночью я в сопровождении трех солдат снова полз меж окопов. По-пластунски, отталкиваясь от земли носками сапог и локтями. Добравшись до английского заграждения, мы залегли за высокими кустами густой травы. Немного погодя появились несколько англичан, тащивших рулон колючей проволоки. Они остановились прямо перед нами, положив рулон на землю, щелкая ножницами и тихонько переговариваясь. Мы подползли вплотную друг к другу и шепотом коротко посовещались:
– Шарахнем гранатой – и на них!
– Ты что, их же четверо!
– Мигом все в штаны наложат!
– Не ерунди!
– Тише, тише!
Мое предостережение опоздало. Англичане, словно ящерицы, нырнули под заграждение и исчезли в окопе. Мы изрядно встревожились. При мысли о том, что сейчас они выдвинут на позицию пулемет, во рту у меня возник противный привкус. Остальные опасались того же. Под лязг оружия мы быстро поползли на брюхе восвояси. В английском окопе зашевелились. Топот, шепот, беготня. Шшших! – осветительная ракета. Стало светло как днем, и мы старались спрятать голову в клочковатых пучках травы. Еще одна ракета. Страшные мгновения. Хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, а еще лучше – очутиться где угодно, только не в десяти метрах от вражеских часовых. Еще одна. Бах! Бах! Резкие оглушительные хлопки близких винтовочных выстрелов, которые ни с чем не спутаешь.