В постели с тобой - стр. 22
— Если только Паша не отберёт у меня ребёнка, — слипшимися от слёз губами бормочу я.
— Что и требовалось доказать, — подытоживает Наташка. — И если ребёнок его, а он ведь его? — вопросительно смотрит она на меня, и я только с недоумением киваю в ответ: за всю мою жизнь у меня был один-единственный мужчина — мой муж. — Значит, он его заберёт себе. Не оставит же он свою кровиночку жить в нищете с женщиной, которую он почему-то выгнал из дома. По-прежнему ни одной идеи? — внимательно разглядывает она меня, словно я на самом деле совершила страшное преступление, но только забыла ей рассказать об этом.
— Конечно, нет, Наташа! — уже начинаю уставать я от вечных допросов. Или от того, что внутри меня поселился какой-то незнакомец, а я просто уже хочу спать. — Но все тайны жизни — в цифрах, помнишь? — вспоминаю я фразу нашего самого грозного препода, и мы начинаем с Наташкой смеяться, долго и истерично.
И с этим смехом из меня улетает всё напряжение последних суток. Я чувствую, как у меня начинает болеть пресс и напрягаться мышцы от непрерывного хохота, и машинальным движением прикрываю свой живот, чтобы ослабить давление. Значит, я всё-таки хочу этого ребёнка и готова его оберегать? — только и проносится у меня в голове.
— Не забудь про мой отчёт, мне его уже завтра сдавать, — напоминает мне Наташка, спускаясь вниз по лестнице.
— До завтра, — захлопываю я дверь за подругой и закрываюсь на засов. И понимаю, что это просто здорово, что у меня есть замки. Защита от злых людей и волков.
Сажусь за свой ноут, и снова выстраиваю гладкую и чёткую картину из столбиков и строчек, где каждая цифра и показатель — на своём месте. Справедливый обмен: Наташка делает за меня всю работу по обустройству моей в конец запутанной жизни, а я делаю за неё её бухгалтерские отчёты: то, что у меня получается лучше всего. Свожу дебет с кредитом. Я уже начинаю клевать носом, засыпая над своими бесконечными крестиками и ноликами, как слышу слабый стук в окно, которое выходит во двор.
За окном уже ночь, а в спальне моргает только мой монитор, и я, почти не дыша, подползаю к подоконнику на коленях, чтобы не вставать в полный рост. Поднимаюсь сбоку по стенке, чтобы выглянуть в окно, оставшись не увиденной. Он стоит внизу, во дворе, и бросает в стекло мелкие камушки, которые метко долетают до четвёртого этажа. Он пришёл за мной и караулит меня. Как хищный злой волк. Как шакал. Значит, он приходит ночью. Интересно, у него есть приказ? Или он сам почувствовал, что я теперь — лёгкая добыча? Что ему нужно от меня? Я так же сползаю по стеночке обратно, и, свернувшись калачиком на своём матрасе, лежу, притаившись, как тихий зайчонок, и слышу, как мелкий камушек снова летит в моё окно.
И я понимаю, что чем дольше Паши нет в городе, тем в большей я опасности. Я, и мой малыш. И хотя я ещё до конца так и не решила, буду ли я пить эту таблетку, я всё равно обнимаю свой совсем ещё плоский живот ладонью, словно пытаюсь защитить его от всех злых людей. И волков.
Я включаю на телефоне Mad About You Стинга, и ставлю её на постоянное повторение, и хриплый голос певца успокаивает меня.
— Вот так я тебя люблю, — шептал Паша, зарываясь в мои волосы, после одной из наших безумных ночей. — Как в этой песне, запомни. Я без ума от тебя, без ума от тебя, — и я тихо засыпаю под эти слова, словно их мне шепчет на ухо мой муж. И я всё ещё верю, что он до сих пор любит меня…