В постели с тобой - стр. 24
— Ну хорошо, отлично, я сообщу юристам, — только и сказал я, уже вешая трубку, и увидел, как загорелось маленькое окошко на моём телефоне с надписью “Дина”. И её номером телефона. Словно золотой динар, талер с неба. Как в сказке братьев Гримм.
И в первый раз за столько лет мои руки задрожали, когда я начал набирать ей сообщение. Я не знал, что ей писать. Как глупо. Так глупо я себя не чувствовал уже много лет. «Привет, это Павел Владимирович Шереметьев»? Стираю. Тупо. И пафосно. «Привет, это Паша». Полный идиотизм. Delete. «Здравствуйте, Дина, я от Тимура»? Ещё лучше, блин.
И тут на экране высветилось сообщение с неизвестного номера. Просто с цифрой «$100 000». Просто и понятно. И я снова вспомнил её прозрачные русалочьи глаза. Она как та химера из страшной сказки вцепилась острыми когтями в моё сердце и разорвала его пополам, выпустив наружу все спрятанные в нём секретики. Те самые зарытые в песке фантики под осколком бутылочного стёклышка из детства.
И теперь я словно откопал это самое заветное окошко, спрятанное сорок лет назад под кустом смородины, и рассматривал, как в цветной калейдоскоп, переливающиеся конфетти. Ну что же. Девчонка определённо не дура. По крайней мере, не совсем дура. Могла бы попросить миллион. Могла бы отказаться, а потом в семьдесят лет гордо рассказывать своим внукам и мужу с заскорузлыми руками слесаря про то, как ей предлагали миллион долларов за одну ночь, а она не продалась. И муж, и внуки с недоумением посматривали бы на полоумную бабку с отвисшими грудями и в растянутой кофте, уверенные, что та тронулась умом.
Но сейчас все эти гипотетические варианты отмелись в сторону, как ненужные несостоятельные теории. Не будет мужа-слесаря, по крайней мере, пока, Тимур поедет в Турцию кутить на внезапные бабки, а русалка оказалась прагматичной сучкой. Ну что же, молодец, детка. Не переоценила себя. И не недооценила. Разумная взвешенная цена. Точный бухгалтерский расчёт. Я откинулся на спинку кресла, а уфимское солнце, такое, какое бывает только после дождя, окатило меня с ног до головы. И почему-то на душе у меня стало так же ярко, как и на этой солнечной сверкающей всеми самоцветами Урала улице.
— Ты что, серьёзно?! — не сдержался Серый, когда я позвал его к себе в кабинет. — На хрена тебе эта… — но, посмотрев на меня, мой лучший друг и по совместительству начальник службы безопасности холдинга заткнулся, не успев выплюнуть грязное слово.
Грязь, драки и ругательства остались в прошлом. В наших цыганских дворах из детства. Как и все наши скелеты, аккуратно развешенные в шкафах. Так что сейчас передо мной сидел не тот паренёк с гнилыми зубами в вечных трениках Abibas, а респектабельный джентльмен с голливудской улыбкой и в костюме Hugo Boss. Правда, улыбается Серый по-прежнему крайне редко. И иногда мне кажется, что лучше бы он не улыбался. Волка невозможно приручить, но мы оба с ним из одной стаи. Одной крови.
— Давай я тебе таких девок наберу, хочешь? В Москву слетаю, если тебя местные не устраивают, — ухмыльнулся мой друг. Но увидев мой взгляд, умолк. В конце концов, я ему плачу очень хорошие бабки. Очень хорошие. — Так, ладно, я всё понял, — перешёл он на свою обычную манеру разговора. — Сколько у нас времени?
И мне хотелось ответить, что пару недель, но вдруг я понял, что две недели — это вечность. И за четырнадцать дней может случиться всё, что угодно. Я могу умереть, русалка может вырваться из моих сетей и уплыть. Весь мой мир может рухнуть.