В центре музыки - стр. 34
— Это просто слова, попробуй, Юна, это очень вкусный кофе, сейчас предлагаю именно без сливок, он хорошо бодрит. С утра, когда ты еще не принимала пищу, почувствуешь не просто его аромат, но и его натуральный вкус, иначе чем бы ты попробовала его после, например… после завтрака.
— Спасибо, я с удовольствием попробую.
Его глаза мягко блеснули, он тоже присел за стол, убрав турку в сторону.
— Как спалось, бльдэ хло?* (сладкая моя)
— Спасибо, хорошо.
Какой у него пронзительный взгляд… а сегодня в особенности. Переключила свое внимание на свой кофе. Взявшись двумя пальчиками за миниатюрную ручку чашечки, аромат этого терпкого напитка витает, кажется по всему дому… мне уже вкусно.
— А ты? — и я решила спросить.
— Я… эм… тоже, спасибо.
— Вкусный кофе… — я улыбнулась и смутилась от его взгляда, он так смотрит… как смотрит мужчина на понравившуюся девушку. Только у Амира еще присутствует немного и другой взгляд, как будто он меня съесть хочет…
После завтрака мы отправились на работу. Сегодня Амир был пассажиром, и мы сели с ним вместе в серебристый большой кроссовер. А перед тем, как сесть в салон, он сказал:
— Смотри, хлва* (сладкая), цвет похож на твои волосы, фатат вдиа* (серебряная девочка).
Я знаю точно, что он восхищается моим цветом волос… пожалуй, это единственный мужчина, который вот так открыто показывает и говорит, насколько я красива…
Фатат вдиа* — с арабского — серебряная девочка.
Бльде хло* — с арабского — сладкая моя
Хлва* — с арабского — сладкая
11. 10 глава Амир/Юна
— Амир —
Высадил Юну за квартал от работы по ее просьбе. Не хотела, чтобы ее заметили выходящей из моей машины. Вот эта ее чистота и подкупает меня.
Женщины… они стараются показать свой статус, свою значимость, не понимают, что таким, как я, этого всего не нужно. Ведь такого добра полно, а вот Юна-а… такие — редкость. Она не пытается даже показать, кто ее подвез… вот она — чистота, которую я хочу, и она будет моей. Жду, когда же она покорно раздвинет свои ножки… не-ет, никакого насилия, только сама и надо ее подтолкнуть к этому.
Девушки все без исключения любят красивые жесты, ну, значит будут… вот, только Юна — редкая девушка и мыслит не так, как многие. Поэтому мне надо мыслить шире… Почему она до сих пор ходит девственницей? Неужели не было претендентов… Не верю! Но причина явно какая-то есть… Меня отвлек входящий, а черт совсем забыл. Юна меня сбивает.
— Доброе утро, Муин.
— Доброе утро, Амир.
— Сегодня летучку проводишь ты, а я еду на деловую встречу.
— Конечно, нет проблем.
— Как закончу, свяжусь с тобой, — и я отбил звонок.
Мне скоро придется возвращаться на Родину, кого я здесь оставлю, только своего человека, которому всецело доверяю. А важные конференции, могу проводить из Усаана. Видеоконференции давно уже практикуют, так что я могу управлять банком, находясь за тысячи километров отсюда.
Сидя на пассажирском сиденье, просматриваю папку со своими наработками и идеями, хочу воплотить их со временем. Надо посмотреть, что вначале предложит мэр.
Мне двадцать семь лет, но зарабатывать стал уже в шестнадцать. Жизнь до смерти матери отличалась только тем, что мама единственный человек, который показывал мне свою безграничную любовь. Отец — он не мать, он скуп на чувства.
Все прелести королевской крови познал с восьми лет, именно поэтому мне не раз ее пускали. И это вовсе не традиция, все происходило, когда отец уезжал по делам эмирата или по делам компании в Европу… Когда мама была жива, мягче относились ко мне. Никогда не рассказывал матери, когда били по таким местам чтобы не оставлять синяков, например по ладоням или пяткам. Как я мог жаловаться… ведь меня так воспитывали, что мужчина никогда не жалуется, а женщине тем более. Объясняли так: «Это тебя Аллах испытывает», — говорил учитель, когда мне было восемь. С годами я понял, что у моего учителя был тоже учитель в лице Барии, первой жены отца.