В августе 79-го, или Back in the USSR - стр. 20

Около семи часов вечера ко мне приехал довольный Марат – видимо, поездка оказалась сверхвыгодной, но тут же расстроился, услышав про Рустама.

– Но ты же обещал не отдавать неделю!

– Не боись, не отдам. Но ты сам виноват – нечего было жадничать! Всего 700 рублей против 2000! Ладно, не беспокойся, я тебя не забуду – буду чего-нибудь подкидывать. Вон «Чингисхан» обещанный лежит – и всего за 1000 рублей! Поторопись – через неделю у Рустама тоже будет, правда, уже за 5000.

– Ладно, чего ж делать! – немного успокоился Марат, отсчитывая деньги, – Какой всё-таки гад этот Рустам.

      Мы заехали в какую-то кафешку за коньяком, и поехали на комсомольскую дискотеку в Дом Культуры. У входа в зал, в фойе, стояла толпа желающих попасть на веселье. Марата, как везде, здесь знали – он снабжал местных диск-жокеев новой музыкой, и двое парней с повязками дружинников сразу же пропустили нас в зал. Дискотека была в лучших традициях советского времени – тематической. Большой полутёмный зрительный зал, на сцене за столом, переполненном магнитофонами и усилителями, стоял ведущий и читал текст по бумажке. Половину зала занимали столики с белыми, из столовой, скатертями. За столиками сидел народ, пил лимонад, закусывая заварными пирожными, и с нетерпением ждал окончания тематической программы, посвящённой творчеству Аллы Пугачёвой:

«…Сегодня она особенно хороша – длинное чёрное платье оттеняет, подчёркивает её хрупкость, женственность. И поэтому так поражает, буквально захлёстывает экспрессия, сила чувства, которым наполняет артистка песню – любовное признание. А потом вдруг на наших глазах элегантная женщина превращается в циркового клоуна – маленького, смешного, несчастного. С деревянными руками, которые, словно на шарнирах, падая, сгибаются в суставах. Пугачёва поёт песню Эмила Димитрова «Арлекино». Из старой, запетой песни (русский текст Б. Баркаса) она создаёт новеллу. Перед нами проходит жизнь циркового артиста. Смех сквозь слезы. И когда характерный – клоунский – смех вдруг сменяется трагическими интонациями, когда снята маска – сжимается сердце… Мастерство Аллы Пугачёвой в этой песне заставляло вспоминать знаменитую «Маленькую балерину» Вертинского. А зал стонет, именно стонет, аплодируя…»

На большом экране меняются слайды, изображающие Пугачёву на «Золотом Орфее». Хрупкая Алла – это приятное зрелище, я её такой давненько не видел!

Нас посадили за столик с номером «8», накрытый на четверых и Марат, пользуясь темнотой, плеснул в стаканы коньяка из красивой фляжки. Мы выпили и огляделись – в отличие от дискотек 2008 года, малолеток было немного – в основном, за столами сидел народ лет 25-30-ти. Дискотеки в это время считались престижными мероприятиями и билеты простым отдыхающим, естественно, не продавались.

Наконец, тематическая часть подошла к концу, в зале прибавили света – начиналась викторина. Викторины были моей слабостью – у меня в клубе, перед танцевальной программой, всегда проводилась интеллектуальная игра между столиками с розыгрышем главного приза – жареного поросёнка. Я всегда сам подбирал вопросы для интеллектуальной игры или обменивался ими по интернету с другими клубами и считался довольно сильным игроком.

Здесь вопросы оказались интересными, но многие ответы я знал: