Устал рождаться и умирать - стр. 66
– А какая нужда в этом, отец? – сказал Цзиньлун. – Одному противостоять пути общественного развития – разве это не то же, что смотреться в зеркало и искать свои изъяны? Я хоть и молод, но чувствую, что вскоре нас ждет подъем классовой борьбы. Для таких, как мы, у кого, что называется, «корни не красные и побеги неправильные», плыть по течению – может, единственный способ избежать бед. А идти против течения – все равно что швырять куриные яйца в каменную стену!
– Вот я и хочу, чтобы вы вступили в коммуну. Я – батрак, чего мне бояться? Мне уже сорок, за жизнь особенно не прославился и не думал, что стану известен, оставшись единоличником. – Отец рассмеялся, но по его синему лицу текли слезы. – Ты, мать, приготовь мне чего поесть в дорогу, пойду правды искать.
– Отец, – всплакнула мать, – мы столько лет вместе, как я брошу тебя. Пусть дети вступают, я с тобой останусь.
– Нет, так не годится, – возразил отец. – С твоим-то прошлым в коммуне тебе только защита и будет. А останешься со мной, единоличником, дашь повод выискивать, что у тебя не так. И мне головной боли больше.
– Отец! – громко воскликнул я. – Я с тобой единоличничать!
– Глупости не говори! – одернул меня он. – Мал еще, что бы понимал!
– Понимаю, все я прекрасно понимаю. Я тоже таких, как Хун Тайюэ с Хуан Туном, на дух не переношу. Особенно У Цюсян: что она из себя корчит? Глазки прищурит, сучка, роточек раззявит, как куриную гузку. С какой стати она заявляется к нам в дом да еще «прогрессивный элемент» изображает?
– Мал еще язык-то распускать! – цыкнула мать.
Но я не сдавался:
– Будем вместе работать, повезешь навоз на поле – буду тележкой править. Колеса у нее скрипят будь здоров, ни на что не похоже, мне нравится. Будем сами по себе, героями-единоличниками. Пап, я так тебя уважаю, давай я с тобой останусь. В школу все равно не хожу, да и не очень я способный к наукам: как урок начинается, сразу в сон тянет. Пап, у тебя пол-лица синее, у меня тоже. Разве можно двум синеликим не быть вместе? Над моим родимым пятном все только и потешаются. А и пусть потешаются, сколько влезет, хоть помрут от хохота. Два синеликих единоличника, двое на весь уезд, на всю провинцию – сила! Пап, ну не откажи!
И он не отказал. Я хотел отправиться вместе с ним правду искать, но отец оставил меня ходить за теленком. Мать вынула из стены спрятанные ценности. Видно, не до конца провели земельную реформу, если у нее еще осталось «нечестным путем нажитое богатство». Продав их, отец выручил деньги на дорожные расходы и отправился сначала в город. Там он разыскал начальника уезда Чэня – того, что загубил нашего осла, – и попросил подтвердить свое право оставаться единоличником. Тот долго уговаривал его, но отец не поддавался и отстаивал свою позицию. «С политической точки зрения, ты, конечно, можешь оставаться единоличником, – сказал уездный. – Но я надеюсь, что ты передумаешь». – «Памятуя о судьбе того черного осла, ты, начальник, выписал бы мне охранную грамоту в том, что Лань Лянь имеет право оставаться единоличником. Повешу ее на стену, и никто не посмеет критиковать меня». – «Эх, черный осел… И правда славная была скотинка, – расчувствовался уездный. – Я тебе за него обязан, Лань Лянь, но такую охранную грамоту выписать не могу. Составлю-ка я письмо, опишу твое положение, и отправляйся ты с ним в отдел по работе с деревней провинциального комитета партии». И вот с этим письмом отец направился туда. Его принял заведующий отделом, который тоже стал уговаривать вступить в кооператив. Но отец отказался и попросил подтверждение права оставаться единоличником. «Если председатель Мао даст указание, что, мол, оставаться единоличником больше нельзя, тут же и вступлю, а не даст, то и не буду». Заведующий так впечатлился твердостью отца, что начертал на письме уездного: «Мы выражаем надежду, что все крестьяне станут членами народных коммун и встанут на путь коллективизации. Но если кто-то не желает вступать в коммуну, это его право. Партийная организация низшего уровня не может заставлять вступать в коммуну против воли, тем более с использованием беззаконных методов».