Урсула и Сокровище - стр. 11
– А я Ханна Монтегю, – представилась азиатка и затараторила: – Я штурман, и мы с Урсулой подруги. Так что не вздумай ей перечить, иначе я тебя по переборке размажу. А правда, что у вас в Либерии продают натуральный шёлк? Пойдём, я покажу тебе корабль. А правда, что гидроиды вживляют всем либерийцам чипы…
«Вега» (или «Пеппи») отличалась от всех звездолётов, когда-либо построенных в Республике. Корабль, созданный гидроидами для союзников-либерийцев, был по-настоящему живым. Он обладал толстой шкурой внешней обшивки, сосудами-трубопроводами и сердцем-ядром, обеспечивающим движение в нормальном космосе и в гиперпространстве. «Вега» обладала мозгом, от которого по всему кораблю к сенсорам и исполнительным механизмам тянулись нервы-световоды. Мозг звездолёта оказался крайне ненадёжным и даже строптивым устройством. Первое, что сделали республиканские механики, проникнув на корабль – отключили мозг и заменили привычным квантовым контроллером. Контроллер был туповат, он мог задействовать едва ли десятую часть всех устройств «Веги», да и те сбоили из-за плохой совместимости с республиканскими протоколами. Но всё же иметь дело с мёртвым контроллером было привычней, чем с живым разумом, способным в самый неподходящий момент заявить шкиперу: «Я с тобой не согласен».
Рядом с «Вегой» Урсула чувствовала себя не то испытателем, не то подопытным кроликом. Похоже, флот уступил ей либерийский корабль только для того, чтобы выяснить: способен ли настоящий человек, не гидроид и не либериец, управлять живым звездолётом? А если не способен? На Урсулу нахлынула волна ужаса. Она три года командовала истребителем, прошла войну и хорошо представляла, что может сотворить с экипажем корабль, вышедший из-под контроля. Шкипер усилием воли подавила нарастающую панику. Правильно говорят: астронавтам противопоказано чересчур развитое воображение. Всё у неё получится, она заработает свой миллион и триста тысяч!
– Ну пойдём, что ли, – сказал Биндос. – Ужин стынет.
Всякий раз, входя в распахнутый люк «Веги», Урсула словно погружалась в чрево морского чудовища подобно несчастному Ионе. Изнутри обшивка корабля была мягкой на ощупь, палуба чуть заметно пружинила под ногами. В отсеках отсутствовали прямые линии. Подволоки плавно перетекали в переборки, кабели струились вдоль бортов подобно нервам, шпангоуты напоминали рёбра, выступающие из упругой плоти звездолёта. Только крышки и обечайки люков, отлитые людьми из первоклассной либерийской стали, имели строгую геометрическую форму.
– Я загляну в инженерный отсек, – сообщил Артём.
Из инженерного отсека осуществлялось управление ядром, сердцем корабля, его двигателем и источником энергии. Консоль и дисплеи в отсеке обладали текучими органическими формами и казались единым целым с переборкой, из которой выступали. Республиканские инженеры основательно похозяйничали здесь. Из безобразной раны в центре консоли торчал чёрный параллелепипед контроллера, установленного вместо отключённого корабельного мозга. От контроллера по переборкам и подволоке отсека тянулись неряшливые жгуты проводов, соединённые кабельными стяжками.
– Чёрт! – Механик увидел изменения, внесённые республиканцами в систему управления ядром. – Какие уроды здесь копались?
Артём по-хозяйски бросил рюкзак в пустую нишу и почти любовно провёл рукой по пульту. Корабль ответил. Консоль засветилась яркими узорами пиктограмм, похожими на сполохи алого, жёлтого, фиолетового пламени.