Улица свежего хлеба - стр. 16

Алексей взял анкету, его пальцы слегка дрожали:

– Почему сразу не поступил?

– Деревня. Родители – мать доярка, отец комбайнёр. Учился на бюджете, – Снежана перевела взгляд на приложенную характеристику, – Красный диплом.

Владимир усмехнулся, откидываясь в кресле:

– У меня синий.

– И техникума, – добавила Снежана с лёгкой улыбкой.

– Туше, – Владимир поднял руки в шутливой капитуляции.

Алексей не смеялся. Его взгляд прилип к фотографии:

– Ты уверена, что это он?

– Думаю, да, – Снежана аккуратно положила фотографию на стол. – Образцы ДНК уже в лаборатории. Ждём результатов.

Тишина повисла тяжёлой пеленой.

– Что будем делать? – спросил Владимир, перебирая документы.

Алексей не отрывал взгляда от снимка:

– Дадим ему привыкнуть. Познакомимся поближе. – Его пальцы слегка дрогнули. – Как показал опыт, такие новости лучше сообщать не сразу.

Он поднял глаза на брата.

– Верно, Владимир?

В воздухе повисло невысказанное воспоминание – о том, как младший Скалов встретил известие о поисках Алексея. Макс, конечно, ничего не помнил – ему был всего год, когда их разлучили. Но Владимир помнил. Помнил и долго не хотел встречаться.

Некоторые раны требуют времени. Нужны силы, чтобы заглянуть в ту бездну прошлого, где ты был беспомощен, где от тебя ничего не зависело. Где остались только боль и горький привкус предательства.

– Раз уж заговорили о семейном, – Владимир отложил документы, – может, обсудим Слободу?

Тяжелая тишина повисла после хлопнувшей двери. Снежана медленно подняла глаза на Владимира.

– Может, нам стоит принять его выбор? – в её голосе звучала усталость. – Если он не может этого простить…

Владимир резко встал, подойдя к окну. Вечерний город раскинулся перед ним – огни, тени, чужие жизни.

– Нет, – его голос прозвучал твёрдо. – Если он снесёт Слободу, это убьёт в нём что-то важное. Навсегда.

Он обернулся, его лицо было напряжено:

– Тормози все процессы. Снова и снова, если понадобится.

Снежана кивнула, понимая – эта битва ещё не окончена. Где-то в городе стояли те самые дома, хранящие слишком много воспоминаний. А в другом конце офиса, возможно, прямо сейчас молодой парень по имени Макс даже не подозревал, какую бурю вызвало его появление. Тень промелькнула по лицу Снежаны. Она сжала пальцы, оставляя на ладонях бледные полумесяцы от ногтей.

– Мы играем с огнём, – прошептала она. – Алексей не из тех, кто прощает предательство.

Владимир в задумчивости подошёл к окну, где уже зажигались вечерние огни. Его отражение в стекле казалось призрачным – будто ещё один призрак из прошлого, которое никак не отпускало.

– Рискуем, – согласился он. – Но не зря.

Он обернулся, и в его глазах Снежана увидела ту самую решимость, которая когда-то заставила их всех выжить.

– Потому что, если он снесёт Слободу… – Владимир сделал паузу, – …он будет ненавидеть себя до последнего вздоха.

За окном пронзительно закричала сорока, и где-то внизу, в темноте, уже стояли те самые дома – немые свидетели детства, которое нельзя было ни забыть, ни простить.

Год назад Гребенкин отмечал десятилетие работы в компании "Дом" – дорогим виски в кабинете с панорамными окнами. Тогда он был уверен: это только начало.

Но всё изменилось в один день.

Соблазн оказался слишком велик – годовая зарплата за один тендер. "Дом" даже не почувствует потери, убеждал он себя.