Улей. Трилогия - стр. 112
– Я не ангел! Убери руки! – взбешенно рычит Кая, свирепо глядя в склонившееся над ней красивое лицо.
От недавнего восхищения его отвагой и смелостью не осталось и следа. Только ярость, гнев и недоумение. Будь она свободна, то расцарапала бы в кровь смазливую физиономию.
– Сейчас же! Я не шучу, Нэро, – она специально использует ненавистное ей сокращение его имени. – Сражайся, твою мать. Ты должен меня защищать, а не трахать по приказу!
– А я что, по-твоему, делаю? – растерянно и с откровенной обидой шепчет Эйнар, суетливо расстегивая свои чертовы брюки. – Мне жаль, что это происходит так… – виновато бормочет боец, просовывая руку между их телами, чтобы достать свой член, который, к ее ужасу, находится в рабочем состоянии. Как у него мог встать в подобной ситуации? Организаторы виагрой угостили или он такой же больной ублюдок, как притихшие в ожидании возбуждающего действа гости?
– Каталея, выбор по-прежнему за тобой. Никакого принуждения и насилия. Ты вправе отказаться от «смертельного поцелуя», – шелестит над ухом омерзительный голос Кроноса.
– Я отказываюсь, – почти обезумев от боли, кричит Кая.
– Тогда четвертый контейнер – твой, – цокнув языком, невозмутимо отвечает монстр. – Кровь взбудоражит голодных рыбок, и они с аппетитом полакомятся твоим телом. Но у тебя есть более приятная альтернатива. Посмотри на своего героя, пчелка. Ты же хотела его. Так возьми, и тогда на корм пираньям отправится он, а не ты.
– Не вздумай, Кая, – предостерегающе трясет головой Эйнар, гневно стискивая челюсти. – Играй по правилам!
– Нет никаких правил, – огрызается девушка, пытаясь уклониться от вторжения в свое тело. От потери сознания ее удерживает только адреналиновый коктейль ярости и боли, пульсирующий в крови. – Ты же сам говорил, что мне не дадут умереть.
– Забудь, что я говорил, – хрипит Эйнар, удерживая вес на локтях и продолжая тереться своим каменным членом о ее сжавшуюся плоть.
– Твоя секунда на размышления истекла. – Обхватив хрупкие скулы кожаной перчаткой, Кронос задирает голову девушки выше, вынуждая взглянуть в глаза. И теперь она не сомневается, а отчетливо слышит, как быстро течет ее кровь по пластиковым трубкам, подсоединенным к оковам с шипами, как к капельницам.
Боже, они и правда выкачивают из нее плазму?
Зачем???
Кажется, она задает эти вопросы вслух, потому что Крон внезапно издает удовлетворенный горловой звук.
– Безумный страх, адская боль и предсмертная агония вырабатывают в твоей крови мощное вещество, которое после лабораторной обработки превращается в сильнейший психоделический наркотик, изменяющий восприятие мира и заставляющий увидеть то, что скрыто от глаз обычных обывателей. Он дает нам силу, энергию и молодость.
– Адренохром? Но это миф! – от шока и дикого ужаса Кая нервно смеется. – Давно развеянный миф. Вы сошли с ума… Вы все тронулись умом.
– Любая религия – не более чем миф, пчелка, – философски произносит Крон, сдавливая ее скулы до хруста. – Но миллиарды людей на планете продолжают поклоняться своим богам в надежде на спасение и вечную загробную жизнь. Мне не нужно ни спасение, ни райские кущи, ни адское пекло. Кровь замученных до смерти породистых пчелок в разы эффективнее распространяющихся в Сети страшилок о принесенных в жертву младенцах. Сегодня я покланяюсь тебе, Каталея Гейден. И мне всё равно, умрешь ты или нет, я в любом случае останусь в прибыли.