Укрощение Шторма - стр. 6

Я встал и подошёл к чану, погрузился в него. Тишина почти давила на уши. И это было прекрасно. Гвалт и крики я не любил. А в последнее время, когда мучила головная боль – особенно ценил одиночество.

Вымывшись до скрипа кожи, я оделся, вышел из бани и направился в трактир «Серебряный лис». Там быстро нашёл того, кого искал. Сел к нему за стол. Мы знакомы с детства. Наши отцы дружили. Да и нас связывали разные истории и передряги.

– Вижу, ты совсем не изменился, – хмыкнул Андерсон.

Он достал ящик и открыл. Там бутылочки с нужным лекарством от мигреней. Должно хватить.

– Слушай, у меня ещё есть дело к тебе. – Я многозначительно посмотрел на него. – Люциан. Думаю… да я точно знаю, что это он подставил отца. Но нет доказательств.

– Эх. И надо тебе в этом копаться? Разворошишь гнилую рыбу, не оберёшься потом говна.

– Я уже это сделал. Мне отступать некуда.

Он изучал моё лицо. Думал.

– Хорошо! Займусь этим. Выясню всё, что могу. А ты… – Андерсон постучал по ящику. – Будь с этой дрянью поосторожней. Морт, конечно, гений, но и он, бывает, ошибается. Ещё он просил передать, что тебе надо выяснить причину твоей головной боли. Скорее всего, это связано с магическими способностями. Но точно он сказать не может.

– Спасибо, друг. – Я похлопал его по плечу, взял ящик.

– Благодарностью сыт не будешь, – ухмыльнулся он, и я тут же кинул на стол кисет, набитый монетами.

Он позвенел мешочком и убрал в карман.

– Ну что, а теперь будем пить? – Андерсон явно был готов к подвигам.

– Шесть кружек эля! – крикнул я трактирщику и, увидев сердитое лицо друга, исправился: – Двенадцать!

Андерсон довольно откинулся на массивном стуле.

– Кстати, из местных сплетен я выяснил, что скоро с пристани пойдут корабли Люциана. Зачем? Не знаю. Но на них может оказаться что-то полезное для тебя, – подмигнул он.

– Возмо-о-ожно.

Мои пальцы быстро забарабанили по деревянной поверхности.

Казалось, Люциан сам делал мне подарок.

В этот вечер из-за стола мы почти выползли. Я не помню, как попал на корабль. Память отключилась на том моменте, когда мы с Андерсоном во всю глотку орали песни. А после, кажется, всё же заскочили в бордель. Потому что в теле на следующее утро чувствовалась лёгкость.

Команда же довольно улыбалась и перешёптывалась, увидев меня на палубе.

– Так сколько их было? – всё же решил выяснить я. – Две?

Они отрицательно замотали головами.

– Что… Три?

Все радостно закивали. Кажется, когда я пьяный, то могу перетрахать армию женщин, моё естество опускает границы, и я становлюсь жадным и сладострастным, только вспомнить потом проблема.

– А что мы такие весёлые? – не выдержал я.

– Да ты так вчера мастерски завёл девочек, что они поплывут с нами, – заулыбался Брик.

– Хоть не так одиноко будет в это плаванье, – подхватил Тео.

– И то верно! – Я провёл рукой по лицу, снимая ночное похмелье, и скомандовал: – Сегодня день сборов. Отплываем на рассвете!

Кассандра Арвель

Сердце громко стучало в такт моих каблуков, когда я поднималась по корабельному трапу.

На палубе я подошла к борту и, перегнувшись, помахала на прощание отцу.

Даже отсюда я видела, что он поморщился моему жесту. Папе не нравилось, если я проявляла невоспитанность. Он меня любил, но, иногда казалось, что своё положение в обществе ценил больше. Всегда говорил: «Кассандра, ты – Арвель, моё продолжение, и люди должны видеть величие нашей семьи».