Учитель. Назад в СССР - стр. 2
– Короче, Степан Сергеевич, – я примерился ко второй пуговице, но мэр шустро отступил в сторонку. – Снеси железо, по-хорошему прошу. Не снесёшь за неделю, я их сам в металлолом сдам. Я понятно излагаю?
– Порча городского имущества, – заикнулся было Пузырянский. – Понял я, дядь Сань, понял. Всё, некогда мне тут с вами, совещание у меня, – буркнул Пузырь. – Света, где машина? – недовольно скривился в сторону секретарши.
– Вон она, Степан Сергеевич, – откликнулась помощника.
– Всё, Сан Саныч. Я вас услышал, – Пузырянский протянул мне пухлую ладонь, я сделал вид, что не заметил. Потные они у него.
– Сделаем всё, что в наших силах. Ну, я пошёл?
– Сделай, Стёпушка. Вся улица тебя просит – сделай. Уж расстарайся. Две недели срок тебе, Степан Сергеевич.
Мы расстались с мэром несильно довольные друг другом. Ну да мне глубоко с кисточкой на Стёпкины удовольствия. Этого… Пузыря если не подгонять, дело с мёртвой точки не сдвинется. Как его только в мэрах держат, непонятно. В моё время такого с партийного места быстро бы попёрли. Стоило жалобу накатать и всё, пишите письма мелким почерком, высылайте махорку.
Я покачал головой, глядя вслед чёрному мерседесу. И откуда у людей такие деньги. Хотя понятное дело откуда, наворовали и жируют. Это моё поколение жило с душой нараспашку, двери не запирая, помогая всему миру. А в ответ что? Кукиш без масла и циничный оскал капитализма.
Проводив отъезжающего мерина взглядом, я покачал головой, кинул взгляд в сторону ржавого моста, на котором болталась табличка с надписью «По мосту не ходить!», сделанная моими руками, развернулся и зашёл во двор. Таблички к вечеру уже не будет. Пацанва опять её снимет и отволочёт к новой переправе через реку и там прицепит. Вот такая у нас с ними нехитрая забава.
И ведь не поймаю никак того шутника, который каждый вечер проворачивает этот фокус. «Тоже мне, разведчик», – хмыкнул про себя. С другой стороны, я не больно-то и старался застукать шустрика с добычей в руках.
Я ухмыльнулся: хорошее у парней детство в нашем тихом городишке. Почти как наше, без телефонов и прочей лабудени. С войнушкой и оружием из палок, великами, печёной картошкой и прочими удовольствиями. Хотя интернет – это, конечно, вещь, но не так чтобы круглые сутки.
Вернув грабли в сарай, я окинул хозяйским взглядом двор и решил, что после очередного бесперспективного разговора с Пузырём не помешает выпить чайку. Сказано – сделано. Притащил с веранды настоящий русский самовар, который достался мне по наследству при покупке дома. Нашёл на чердаке, отмыл, привёл в порядок, и вот теперь чувствую себя эдаким кулаком, распивая чаи под яблоней в собственном саду.
Поставил самовар на стол, поджёг лучину, положил её в кувшин, сверху присыпал яблоневыми щепочками, подождал, пока разгорится, и примастрячил вытяжную трубу.
По саду поплыл яблочный дух, я довольно крякнул и принялся таскать на стол чайную пару, бублики, сахар-рафинад и прошлогоднее смородиновое варенье, которым каждый раз при случае угощала баба Нюра. Соседка не терпела отказа, а урожая чёрной смородины у неё с каждым годом становился всё больше. Так что баночками из-под варенья я смог бы заставить все подоконники. Но попробуй не верни тару хозяйственной соседке, проще вертушку из снайперской винтовки подбить, чем скрыться от выговора баб Нюры.