Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1915 год. Апогей - стр. 107

Летом 1915 г. пугачевщина пришла во вторую столицу. 28 мая (10 июня) С. П. Мельгунов описал в своем дневнике увиденное: «В Москве творится полная неразбериха. Накануне началась забастовка – не желают работать на немцев. Утром перед Котельнической частью был молебен в присутствии большой толпы. А. М. Васютинский спрашивал, по какому случаю, – против немцев. Открылось шествие с флагами и пр. При пении «Боже царя храни!» шествовала тысячная толпа во главе с людьми со значками общества «За Россию». Сзади начинались погромы. Предварительно во всех московских газетах, кроме «Русских ведомостей», печатались списки высылаемых немцев. Накануне усиленно раздавали листки с перечнем и адресами немецких торговых фирм. Все газеты трубили о зверствах немцев. Решили, очевидно, поднять настроение по растопчинскому методу ввиду неудач на войне… Погром разросся и превратился в нечто совершенно небывалое – к вечеру были разгромлены все «немецкие» магазины. Вытаскивали рояли и разбивали. Полиция нигде не препятствовала погромщикам. Власти, очевидно, не ожидали, что погромы примут такой масштаб»^>32.

Настроения и действия Ф. Ф. Юсупова были не последней причиной того, что события в Москве приобрели такой масштаб и характер. Не считая себя находившимся в подчинении министру внутренних дел, он не сообщал в министерство о том, что происходит в городе. Начальник Охранного отделения и полицеймейстер Москвы также не сделали этого, считая, что информацию в Петроград должен был направить сам Ф. Ф. Юсупов. На этот раз не был активен и А. А. Адрианов^>33. Как показало в дальнейшем сенатское расследование, генерал отдал приказ, категорически запрещавший полиции применение оружия при любом развитии событий. Чины полиции должны были ограничиваться увещеванием, в крайнем случае действовать нагайками^>34. Градоначальник даже явил личный пример выполнения собственных распоряжений. Появившись перед толпой в начале волнений в сопровождении 200 полицейских, он ограничился словами, пообещав сам разобраться во всем. Отъехав от митингующих, генерал не предпринял ничего и не отдал никаких распоряжений^>35. Очевидно, без приказа он уже не считал кощунством грабеж под пение гимна. В результате низшее и среднее звенья городской власти оказались нейтрализованы, а толпа, убедившись в безнаказанности своих первых выходок, стала действовать гораздо активнее^>36.

Мало кто из чиновников решился проявить инициативу и действовать без приказа. От главноначальствующего указаний не поступало. В начале волнений Ф. Ф. Юсупов сказался больным и не покидал своего дома^>37. Не торопился он и связаться с Петроградом, хотя бы для того, чтобы получить инструкции от Н. А. Маклакова. Министр внутренних дел узнал о том, что творится в Москве, из утренних сообщений газет. В город немедленно был отправлен начальник Отдельного корпуса жандармов генерал-майор Свиты Его Императорского Величества В. Ф. Джунковский^>38. В восемь часов вечера 28 мая (10 июня) было собрано экстренное заседание Городской думы, в ходе которого принято решение: обратиться к москвичам с просьбой сохранять спокойствие, к рабочим – с призывом прекратить забастовки, к главноначальствующему – с просьбой пресечь погромы. В 11 часов вечера в здание Думы прибыли Ф. Ф. Юсупов и А. А. Адрианов